Новости Карельской митрополии
24.01.20 Архиепископ Борис (Шипулин) и судьба православного духовенства Олонецкой епархии в годы Большого Террор
Фотографии раскрываются при нажатии мышкой на миниатюры. |
Родился будущий владыка в городе Вельске Вологодской губернии (ныне районный центр Архангельской области). В 1886 году окончил начальную школу, затем духовное училище. В 1896 году окончил Вологодскую духовную семинарию. С 1896 по 1900 год учился в Московской духовной академии. После окончания академии получил степень кандидата богословия и назначен помощником инспектора академии. В том же году принял монашеский постриг. 14 (27) января 1901 года рукоположён во иеродиакона, а 31 марта — во иеромонаха. В 1902—1905 годах занимал должности инспектора Курской и Псковской духовных семинарий, был возведён в сан архимандрита. В 1905 году назначен синодальным ризничим и настоятелем церкви Двенадцати апостолов в Московском Кремле. В 1906 года назначен настоятелем Новоспасского монастыря. В 1909 году назначен ректором Московской духовной семинарии.
24 июня (7 июля) 1912 года был хиротонисан во епископа Винницкого, второго викария Подольской епархии. 14 (27) февраля 1914 года назначен епископом Балтским, первым викарием той же епархии.
12 (25) февраля 1915 года назначен епископом Чебоксарским, вторым викарием Казанской епархии, одновременно был настоятелем Казанского Кизического монастыря. 26 июля (8 августа) 1917 года на II Всероссийском съезде православных старообрядцев (единоверцев) в Нижнем Новгороде епископ Чебоксарский Борис (Шипулин) избран кандидатом во епископа единоверческого для Казанского единоверческого округа (в составе епархий Поволжья), применительно к предполагавшемуся учреждению на Всероссийском Церковном соборе митрополичьих округов и открытию в них единоверческих епископий.
В 1917—1918 годах участвовал в работе Поместного собора Православной российской церкви. С декабря 1918 года — епископ Киренский, викарий Иркутской епархии. В 1918 году — временно управляющий Пермской и Кунгурской епархией. В декабре 1921 года назначен епископом Уфимским и Мензелинским вместо сосланного архиепископа Андрея (Ухтомского), переведённого на Томскую кафедру. Епископ Борис прибыл в Уфу в конце февраля — начале марта 1922 года.
В октябре 1922 года арестован в Уфе, освобождён в 1923 году.
C октября 1923 года управлял Каменец-Подольской епархией. В 1927 году возведён в сан архиепископа и 15 сентября 1927 года назначен архиепископом Тульским. Занимал кафедру до конца 1927 года и затем до 1934 года епархией не управлял из-за ареста и отбывания наказания в Соловецком лагере.
В 1934 году назначен архиепископом Тобольским (в управление не вступал, проживал в Муроме). С 8 мая 1935 года — архиепископ Томский, 27 мая освобождён от управления Томской епархией.
В январе 1936 года владыка Борис был назначен архиепископом Олонецким. По мысли митрополита Сергия (Страгородского), архиепископ Борис, как стойкий борец за чистоту Православия, урожденный северянин., смог бы стать достойным оппонентом набравшей силу обновленческой карельской епархии.
Огромные масштабы репрессий в Карелии родились, по данным И. Чухина, из двух агентурных разработок, заведенных районными отделениями НКВД еще в 1936 г. Эти разработки получили названия «Повстанцы» и «Диверсанты». Реализация первого началась в июне 1937 г. Все районные отделения НКВД включились в соревнование по борьбе с «повстанцами». В рамках этого дела арестовывались различные категории «контрреволюционеров»: троцкисты, эсеры, меньшевики, в их числе оказалось и духовенство. Самое большое число священнослужителей, по сведениям И. Чухина, было репрессировано в Заонежском, Пудожском, Кемском, Олонецком районах. Всего в ходе этой операции было арестовано: священников, диаконов, монахов – 63 человека, «церковников» – 124 человека, сектантов – 28 человек.
Самым «передовым» в борьбе с врагами народа оказался Заонежский райотдел (РО) НКВД: на территории Заонежского района находилось большее, по сравнению с другими районами республики, количество духовенства и действующих храмов. В этом райотделе еще с 1927 г. существовала агентурная разработка «Чудотворцы», которая спустя десять лет (в рамках разработки «Повстанцы») была реализована под названием «Церковники» (в результате было репрессировано 60 человек из более, чем 500 репрессированных жителей района).
Аресты производились сотрудниками Заонежского РО НКВД без предъявления обвинительных материалов, лишь на основании справок местных сельсоветов. Справки-характеристики на тех, кого планировалось арестовать, председатели сельсоветов писали под диктовку начальника райотдела милиции, в его кабинете. Согласно установившейся практике, арестованным не давали читать протоколы допросов. В них оперативными работниками вносились показания, «изобличавшие» обвиняемых, с признаниями собственной вины и именами «сообщников». В результате круг лиц, подлежавших аресту, расширялся. Для того, чтобы получить подпись под документом, следователи зачитывали лишь подлинные показания, опуская сфальсифицированные. Зачастую начальник Заонежского отделения НКВД заранее писал протоколы допросов, содержащие признания во всех предъявляемых обвинениях от имени тех арестованных, которые еще ни разу не были на допросе. Следственная практика в Карелии те годы ничем не отличалась от общепринятой. Генеральным прокурором СССР А. Вышинским был сформулирован тезис о том, что признание обвиняемым своей вины является главным доказательством. Именно на этом – на «выбивании» признаний – строилось все «следствие» 1937 г. В работе с арестованными применялись избиения, угрозы, издевательство, допрос «стойка», непрерывный допрос, фальсификация материалов. Следствие велось далекими от уголовного права методами: помимо «выбивания» показаний от измученных бессонницей арестованных, «корректировки» протоколов, широко использовались показания умственно отсталых людей.
Аресты заонежского духовенства начались в июле 1937 г.. По версии, сфабрикованнной в РО НКВД, в районе существовала «контрреволюционная повстанческая организация, подготовлявшая вооруженное восстание в целях свержения советской власти и реставрации капитализма в СССР». Организатором ее был «назначен» епископ Трофим (Якобчук), который в 1926 г. был выслан из Москвы за «религиозную деятельность» и отбывал долгую ссылку в Карелии. На момент ареста он жил в д. Масельская Гора Толвуйского сельсовета. Епископа Трофима, которому в мае 1937 г. исполнилось шестьдесят восемь лет, обвинили в руководстве повстанческой организацией, якобы созданной им и действовавшей с 1927 г. Он был арестован 27 июля 1937 г. Вслед за ним арестовали еще двух человек, священника Петра Смирнова и жену высланного священника, служившую сторожем при храме, Лидию Шежемскую. Они обвинялись в руководстве контрреволюционными повстанческими группами на территории тех сельсоветов, где жили. На основании сфальсифицированных протоколов допросов этих первых трех человек, обвиненных в руководстве и активном участии в повстанческой организации, начались массовые аресты духовенства, церковнослужителей и мирян по всему Заонежью, которые продолжались на протяжении осени и зимы 1937-1938 гг. В дополнение к этому, тех, кто в годы гражданской войны оказался в Финляндии или в приграничных с ней районах, обвиняли в шпионаже и связях с иностранной разведкой. Некогда многолюдный Заонежский район пустел на глазах.
Во всех следственных делах, без исключения, на первом допросе арестованные отказывались признать предъявленные обвинения. Но в процессе «расследования», после применения следователями запрещенных методов воздействия на заключенных, характер их показаний меняется. Протоколы допросов, составленные в Заонежском райотделе НКВД, заранее отпечатанные на машинке, почти не отличаются друг от друга. Написанные казенным, канцелярским языком советского судопроизводства, с традиционными языковыми штампами того времени, все они содержат признания в собственной вине и списки лиц, причастных к «преступной деятельности». Как правило, «правдивые» показания начинаются со слов: «Я убедился в том, что следствию все известно, а поэтому решил говорить только правду. Признаюсь в том, что до дня моего ареста я являлся активным участником контрреволюционной организации».
Таким образом, после получения многочисленных «признаний», выявления так называемых сообщников, а также выяснения обстоятельств дела была реализована разработка органов НКВД под названием «Церковники». В результате все арестованные священнослужители Заонежского района обвинялись по различным пунктам 58-й статьи УК РСФСР, согласно которой были приговорены к расстрелу. Расстрелы начались в конце октября и продолжались до марта 1938 г. Всего за шесть месяцев 1937 г. в районе не осталось не только духовенства, но и многих верующих, членов церковных советов. С этим связано и относительно большое число арестованных в районе женщин (21 человек). К духовной оппозиции властям была отнесена и большая группа учителей.
В большинстве дел, заведенных в ходе этой операции, содержатся лишь необходимые судебно-следственные документы, без приобщения других материалов, которые бы выступали в качестве доказательств (проповеди, речи, переписка, личные, финансовые и имущественные документы и т.п.). Единственным исключением является содержащаяся в материалах уголовного дела на кижского священника отца Алексея Петухова его проповедь, сказанная в последний, перед арестом настоятеля и закрытием церкви, престольный праздник Преображения – 19 августа 1937 г. Это были дни тяжелых испытаний для пастыря, который боролся с превращением храма в светский музей. Когда после закрытия в 1936 г. Преображенской кижской церкви никто из верующих не надеялся больше в Светлое Христово Воскресение переступить порог этого храма, отец Алексей, вопреки всем светским решениям, провел в нем пасхальную службу. И все лето 1937 г. священник, как это было на протяжении двухсот лет и до него, встречал прихожан в древнем храме, бесстрашно исповедуя свою веру. В конце октября того же года отец Алексей был арестован, а 20 ноября расстрелян.
Массовые аресты, проходившие по всей Карелии, не могли не затронуть и петрозаводское духовенство. В столице республики к концу 1930-х гг. осталось всего две действующие кладбищенские церкви. В одной из них, во имя св. вмц. Екатерины, служили тихоновцы, в другой, Крестовоздвиженской – обновленцы. Репрессии коснулись и тех и других. Дело, заведенное на священнослужителей Екатерининской церкви, содержащее в числе прочих материалы на протоиерея Николая Богословского, дало основание к канонизации этого пастыря в сонме новомучеников и исповедников Российских. К сожалению, сведения о нем очень скупы и в основном почерпнуты из анкеты, находящейся в деле.
Священномученик Николай Петрозаводский (Николай Иванович Богословский) родился 3 мая 1875 г. в деревне Паяницы Петрозаводского уезда (впоследствии — Заонежского района) Олонецкой губернии в семье священника. После окончания Казанской духовной семинарии в 1897 г. он был рукоположен в сан священника, после чего продолжил свое образование в Казанской духовной академии, которую к тому времени, несмотря на начавшиеся гонения, сумел сохранить ее ректор, епископ Анатолий (Грисюк). Спустя три года отец Николай окончил академию, но служить в храме стал только с 1925 г. – сверхштатным священником Святодуховского кафедрального собора в Петрозаводске. Через год он был возведен в сан протоиерея, а 30 октября 1929 г. утвержден штатным соборным священником. В конце того же года храм закрыли, и его причт и община перешли служить в кладбищенскую церковь во имя св. вмц. Екатерины (после ухода оттуда обновленцев). Отец Николай жил в Петрозаводске со своей матушкой, Александрой Георгиевной, детей у них не было. В течение семи лет, до дня своего ареста, священник служил в Екатерининской церкви. В июле-сентябре 1937 г. было арестовано все духовенство этого храма по обвинению в создании «контрреволюционной организации церковников». В ходе непродолжительного «следствия» велись допросы, которые начались сразу же после ареста и продолжались в течение двух месяцев. Только одному Богу ведомо, что пришлось пережить в условиях неволи и мучений отцу Николаю, которому к тому времени было уже шестьдесят два года. Но он не подписал ни одного из тех протоколов, в которых от него требовалось признать выдвинутые против него обвинения в «контрреволюционной деятельности». 2 ноября 1937 г. тройка НКВД Карельской АССР приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Богословский был расстрелян 4 ноября 1937 г., в день Казанской иконы Божией Матери. 25 марта 2004 г. на заседании Священного Синода под председательством Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II от Петрозаводской и Карельской епархии в Собор новомучеников и исповедников Российских XX в. был включен священномученик Николай.
Каковы были последствия репрессий духовенства для епархии? Характеризуя ситуацию, И. Чухин приводит в своей книге выдержку из доклада наркома внутренних дел КАССР С.Т. Матузенко на XIV областной партконференции: «Сегодня на территории Карелии остался один поп, да и то только потому, что болен подагрой и не может ходить. Со всеми остальными попами дело покончено. (Смех в зале)».
Опасаясь что владыка Борис сможет сплотить карельское духовенство в эту тяжелую годину испытаний, советские государственные власти сделали все возможное чтобы не допустить восшествия архиепископа на Олонецкую святительскую кафедру.
Отрешенный от своей карельской паствы, 26 февраля 1936 года, владыка был назначен архиепископом Ташкентским и Среднеазиатским.
Несмотря на запреты властей, архиепископ Борис продолжал нелегально служить и проповедовать, вёл аскетический образ жизни. В 1937 году отверг предложение властей об объединении с обновленческим «митрополитом Ташкентским» Иоанном Звёздкиным, за что был снова арестован в том же году.
23 февраля 1938 года расстрелян в застенках внутренней тюрьмы УГБ НКВД УзССР в Ташкенте.
Информационный отдел Петрозаводской и Карельской епархии по материалам доклада Басовой В. А. «СУДЬБЫ ПРАВОСЛАВНЫХ ПОДВИЖНИКОВ ПЕТРОЗАВОДСКОЙ И КАРЕЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ В ГОДЫ РЕПРЕССИЙ» (сборник «СЕДЬМЫЕ ИОАННОВСКИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ» Архангельск, 2005 г.), 2020 год.
|