30.04.20 «Слово на перенесение мощей Зосимы и Савватия соловецких»

Насельники Выговской пустыни воспринимали себя в качестве прямых последователей соловецких подвижников и даже отсчет собственной истории начинали со времени основания соловецкой обители. Осознание и утверждение идейных и духовных связей с Соловками выразилось также в особом почитании святых Зосимы и Савватия, стоявших у истоков образования знаменитого монастыря. Выделяя соловецких преподобных из числа других русских святых, выговские книжники посвящали им многочисленные похвальные слова, в которых прославляли нравственные подвиги чудотворцев и обращали к ним свои молитвы о заступничестве. В составе Поморского Торжественника читается целый ряд гомилий на дни памяти северных святых, написанных основоположниками Выгорецкого общежительства Андреем и Семеном Денисовыми. Украсил сборник своим словом в честь Зосимы и Савватия и известный выговский ритор – Трифон Петров. Атрибуция «Слова на пренесение мощей преподобных отцов Зосимы и Саватия, соловецких чудотворцев» Трифону Петрову принадлежит Е. М. Юхименко. На основе анализа некоторых стилистических примет, отличающих сочинения автора (характерное начало надсловий, вплетение в текст цитат из церковных песнопений), а также с учетом того, что слово на данный праздник упоминал Григорий Яковлев, бывший келейник книжника, перешедший в официальное православие, исследовательница делает обоснованный вывод о принадлежности гомилии перу Трифона Петрова. Со своей стороны, можем добавить, что и сам подход к освещению праздника, архитектоника сочинения и его образная составляющая, выдают его автора. Перенесение святых мощей Зосимы и Савватия Соловецких состоялось 8 августа 1566 г. В честь преподобных был воздвигнут северный придел каменного Спасо–Преображенского собора, строительство которого продолжалось в течение восьми лет и велось под руководством игумена Филиппа, в том же 1566 г. ставшего митрополитом Московским. Событие не получило отражения в минеях–четьих (создание Великих Миней Четьих к этому времени уже завершилось, а последователи Макария оставили его без внимания), не содержалось памяти для этого дня и в Прологе. Выговские книжники восполнили этот недостаток, сочинив для Торжественника целых три слова, приуроченных к данному празднику. В гомилии Андрея Денисова, написанной на день перенесения преподобных Зосимы и Савватия Соловецких («Слово на память преподобныхъ отецъ Зосимы и Саватия, соловецкихъ чюдотворцовъ»), в центре авторского внимания – благочестивая жизнь святых, свершенный ими духовный подвиг, достойный подражания. Их пример является свидетельством того, что для обретения жизни вечной необходимо усердно потрудиться здесь, на земле: «Кольми паче должни есмы тщатися и трудитися и подвизатися о еже Царство Небесное получити, о еже вѣчныи животъ наслѣдовати, стр. 474о еже оная неизреченная благая восприяти». В качестве идеала, к которому следует стремиться пустынножителям, прославляет деятельность соловецких праведников и Семен Денисов в «Слове вспоминательном, вкупе и похвалительном о перенесении честных мощей Зосимы и Савватия». Тема самоотречения и ухода от всего мирского во имя спасения собственной души присутствует и в гомилии Трифона Петрова, но является далеко не главной. Исключительной особенностью Трифона Петрова как прекрасного оратора и тонкого экзегета является его стремление сохранить чистоту жанра торжественных слов. Создавая гомилии на те или иные церковные праздники, украшая их по всем правилам риторических канонов, автор никогда не выходил за рамки прославляемого события. Нет в его словах ни навязчивого дидактизма, ни наставительного тона пастыря, как и нет в них попытки затушевать смысл с помощью изощренных риторических приемов. За витиеватостью языка скрывается прозрачность стиля, за обилием фигур речи – ясность мысли. Вся образная система его сочинений, использование многочисленных средств выразительности подчинены одному замыслу – прославить празднуемое событие, донести до слушателей его священную идею, пробудив в душах благородный трепет. Гомилия «на пренесение мощей преподобных отец Зосимы и Саватия, соловецких чюдотворцов» являет собой прекрасный пример, демонстрирующий умелую работу книжника над Словом и стремление донести его значение. В этой гомилии, как и во всех других, автор выдерживает строгую композицию – правило, предписываемое нормативными риториками. В качестве фемы, предваряющей сочинение, он избрал строку из тропаря преподобным на перенесение мощей: «Яко свЬтилницы всесвЬтлии явистеся во отоцѣ окиана–моря, преподобнии отцы Зосимо и Саватие» (л. 233 об.). Согласно учебникам по ораторскому искусству, цитата, выделенная проповедником, должна была отражать смысл произведения, являться ключом к его разгадке, но в то же время каждый фрагмент текста подчинялся замыслу ее развить и истолковать, так что она оказывалась как бы рассеянной в нем. На первый взгляд, выбранная Трифоном Петровым фема ничем не примечательна: в ней использована вполне традиционная для гимнографии и церковно–панегирической литературы метафора «светильник», часто употребляемая по отношению к святым. Невольно напрашивается вопрос, в чем же причина того, что ритор в качестве цитаты, синтезирующей смысловое наполнение всего сочинения, выбрал столь незамысловатый стих церковного гимна? Ответ на этот вопрос раскрывается автором ходом всего повествования. С первых строк вступления, посвященного прославлению Зосимы и Савватия, книжник настойчиво развивает заявленную в феме «световую» символику: «От севера убо два солнца сияютъ и страну северную всю озаряютъ, отокъ Соловецкои свѣтлѣише полудения просвѣщаютъ, бреги моря Соловецкаго лучами, яко стрелами молнии, проникаютъ…» (л. 235 об.). А основную часть гомилии и вовсе начинает с напоминания о выбранной цитате («Принеси здЬ во главу предтекущаго слова предложенныи стихъ.» (л. 237 об.), давая тем самым понять, что именно ее намеревается использовать в качестве основы, в которую постепенно будет вплетать все новые нити, усложняя и уточняя рисунок изысканных кружев своей экзегезы. Отсылая слушателей к содержанию тропаря соловецким преподобным, автор обращает особое внимание на слова гимна о «кресте Христовом», взятом святыми на плечи. Но в толковании «креста» Трифон Петров постулирует позицию, отличную от той, что присутствовала в сочинениях братьев Денисовых. Не только богоугодная жизнь, сопряженная с материальными и духовными трудностями, сделала Зосиму и Савватия святыми, но их апостольское служение Богу, выразившееся в распространении Божьего Слова среди некрещенного народа: «… научивше окрестъ моря языкъ лопскии вѣровати во Отца и Сына и Святаго Духа, введше и благозаконие христианское, научивше лопи служити Святѣи Троицѣ в целомудрии, и правде, и истине.» (л. 237 об.). Воспевая соловецких подвижников как просветителей, Трифон Петров идет по стопам своих знаменитых предшественников – Максима Грека, который предположительно является автором предисловия к Житию Зосимы и Савватия Соловецких, и Льва Аникиты Филолога, написавшего похвальные слова в честь них. Названные сочинения в библиотеке пустыни имелись, так что выговский автор с ними, безусловно, был знаком. «Апостольскую тему» Трифон развивает при помощи антитезы: мрачный, пустой и холодный остров – светлый многолюдный «град Божий», согретый лучами солнца. При этом книжник удивительно подробно, не жалея красок и эпитетов, обрисовывает соловецкую обитель, ее внешний вид, архитектуру и внутреннее убранство. Описание настолько живо и конкретно, что можно предположить, что в нем нашли отражение собственные впечатления автора от увиденного при посещении монастыря. Таким образом, посвящая первый фрагмент основной части восхвалению просветительской деятельности соловецких святых, Трифон Петров раскрывает один из смыслов фемы. Ведь изначально в гимнографии солнцем (светилом) именовались мученики и подвижники, проповедовавшие свет христианского учения, так что примененная по отношению к соловецким преподобным световая символика оказывается не просто формулой–штампом, а несет совершенно четкое значение, отвечающее замыслу выговского писателя. Другая смысловая сторона фемы раскрывается во втором фрагменте основной части, посвященному собственно перенесению мощей святых. И вновь Трифон Петров проявляет себя как самобытный автор, очень оригинально импровизирующий на заданную тему. Рассказ о перенесении мощей он начинает с предыстории о строительстве придельной церкви при храме Преображения Господня в честь Зосимы и Савватия. При этом книжником допущена историческая неточность: по его словам, именно игумену Филиппу, «тогда уже бывшу митрополитомъ», Бог послал мысль о воздвижении придела во имя преподобных. Он собрал совет, на котором было принято решение начать строительство. Если учесть, что в сан митрополита Филипп был посвящен 25 июля 1566 г., а 8 августа того же года уже состоялось перенесение мощей соловецких святых в новоустроенную церковь, то выходит, что на ее воздвижение ушло две недели – срок, конечно, неправдоподобный. Вероятно, выговский автор намеренно пошел на эту художественную условность: с одной стороны, желая подчеркнуть, что сам митрополит Московский дал повеление на строительство, с другой – указать на явное божественное вмешательство, позволившее окончить дело в «малѣ времени». Рассказав предысторию, Трифон Петров переходит к своему излюбленному приему – приглашению слушателей мысленно совершить путешествие в историю и своими собственными глазами увидеть торжественное событие, описание которого является кульминацией гомилии («Взыдемъ мысленно в самое дѣяние пренесения и созерцаемъ доброту дѣиствии бывшихъ…» – л. 239 об. – 340). Ритор тщательно прорисовывает все детали: от цвета покровов на раках до движений участников праздничной процессии, воскрешает звуки, запахи, заставляя свою аудиторию погрузиться в атмосферу ликования и трепетного оживления, делая слушателей свидетелями великого события. Эта часть проповеди оказывается и интонационно маркированной: особую эмоциональность и торжественность звучания ей сообщают ряды амплификаций; за счет однотипных синтаксических конструкций и близких по значению структур текст наделяется особым ритмом и становится близок церковному песнопению. Нетленные чудотворные мощи святых – явленное свидетельство богоугодной жизни Зосимы и Савватия. Даже после смерти они продолжают излучать свет, обращая взор людей к Богу силой своих чудес. В заключение ритор обращается к соловецким преподобным с просьбой о заступничестве. Как заметила Е. М. Юхименко, «слова Трифона Петрова содержат очень мало примет своего выговского происхождения», а «молитвенные прошения, как правило, лишены конкретности». В этой же гомилии отчетливо слышна тревога автора по отношению к событиям действительности, нашедшая отражение в ее финальной части: « . востаните за ны сопротив гонящимъ ны, изсуните оружие и запретите обидящим ны». Столь настойчивые просьбы о заступничестве привели Е. М. Юхименко к мысли о том, что слово было написано около 1733 г., когда на общежительство поступил донос. Слово Трифона Петрова на день перенесения мощей Зосимы и Савватия Соловецких является ярким образцом выговского торжественного красноречия. Сложная стилистика и богословская глубина выдают в его авторе тонкого экзегета и невероятно талантливого писателя. Информационный отдел Петрозаводской и Карельской епархии по материалам статьи Гришкевич Е.Д. «Слово на перенесение мощей Зосимы и Савватия соловецких» Трифона Петрова как образец выговского красноречия ( Рябининские чтения – 2015Отв. ред. – доктор филологических наук Т.Г.Иванова Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2015. 596 с.), 2020 год.