22.04.21 Духовенство в народной культуре Олонецкой деревни

В последнее время у представителей разных гуманитарных наук возник большой интерес к проблемам Православия. Однако при этом практически не рассматривается роль в народной культуре сельского священника, регулирующего религиозно–обрядовую жизнь прихода – основного духовно–организационного звена Православной Церкви. Без подобного исследования, которое необходимо начать с анализа жизни и деятельности духовного сословия по отдельным епархиям, история православия в России никогда не будет изучена исчерпывающе полно. В качестве источников для такой работы могут быть использованы опубликованные и архивные материалы. Следует отметить, что круг источников, привлекаемых ныне исследователями русской православной церкви, заметно расширился за счет сведений из разных общероссийских и региональных архивов. При этом мало внимания обращается на такой ценный источник, как епархиальные ведомости, другие издания церковной периодики. Этот материал, в подавляющем большинстве еще не введенный в научный оборот, дает очень многое для темы – сельский священник и народная культура. Прежде всего следует отметить, что существует два направления деятельности сельского духовенства в области народной культуры. Во-первых, они в приходских историко–статистических отчетах, в статьях, заметках, дневниках и т.п., описывая религиозно–нравственное состояние прихожан, выступали как собиратели, исследователи различных областей народной традиции. Священники давали характеристику степени религиозности крестьян, фиксировали их обычаи, обряды, суеверия, предрассудки, отмечали особенности проведения тех или иных праздников, наконец, записывали тексты фольклорных произведений и т.д. Во-вторых, в своей церковной и внецерковной деятельности они оказывали воздействие, порой весьма существенное, на характер отдельных компонентов народной культуры. Так, иереи всегда боролись с тем, что, с церковной точки зрения, противоречат христианству, и старались внедрить в сознание прихожан то, что должно быть присуще истинному христианину. Например, известный собиратель Е.В.Барсов, еще в 1867 г. писал о том, что рождественские христославцы получали за пение специально «приготовленных для этой цели из белого теста разных животных: коров, лошадей, зайцев, кошек, собак и т.п. […] Впрочем, – отмечает он, – ныне этот обычай молодыми священниками совсем выводится из употребления: для христославцев теперь покупают обыкновенно пряники или орехи и т.п.» Для исследования темы «сельский священник и народная культура» привлекались материалы из «Неофициальной части» «Олонецких епархиальных ведомостей» (далее: «ОЕВ»), выходивших в свет с 1898 по 1918 г. Прежде чем перейти к характеристике материалов из «ОЕВ», следует отметить, что Олонецкая епархия, подобно Архангельской и всем сибирским, имела ряд особенностей, оказывавших определенное воздействие на взаимоотношения сельских священников и прихожан. Епархия отличалась большой удаленностью ряда населенных пунктов от храма и отсутствием хороших дорог. Вследствие этого сам священник физически не мог посетить их с требами, да и крестьяне, жившие далеко от церкви, редко там бывали. Естественно, что такие прихожане оказывались гораздо менее воцерковленными, чем те, кто жил ближе к храму. Иными словами, священник не мог оказывать существенного воздействия на традиционную культуру отдаленных деревень. Не случайно, что в конце XIX – в начале XX в. в Олонецкой епархии возникли передвижные церкви, целью которых были посещения подобных «медвежьих уголков» и организация там богослужений и отправлений различных треб. Например, в Повенецком уезде такая церковь за год побывала в 17 деревнях (в некоторых даже по несколько раз). Служение происходило в заранее приготовленном доме и продолжалось 2–3 дня. Кроме русского населения, в Олонецкой епархии жили карелы. Воздействие священнослужителей на карельскую народную культуру должно быть предметом отдельного исследования. Наряду с крестьянами, считавшими себя прихожанами русской православной церкви, в Олонецком крае было распространено старообрядчество, с которым велась большая миссионерская работа. С другой стороны, сами старообрядцы старались привлечь на свою сторону русское и карельское православное население. Эта проблема также заслуживает особого внимания. «ОЕВ» начали выходить лишь в конце XIX столетия (точнее, с 1898 г.), т.е. позже, чем другие епархиальные издания (например, «Пензенские епархиальные ведомости» издавались с 1866 г.). Поэтому всего лишь за 20 лет своего издания журнал, конечно, не смог дать богатый и исчерпывающе полный материал по теме – приходской священник и народная культура, но некоторые публикации представляют несомненный интерес. Как и другие аналогичные журналы, «ОЕВ» опубликовал (во второй год своего существования) «Программу для ведения летописей в церквах Олонецкой епархии». В ней предполагался сбор сведений по общему религиозно–нравственному состоянию прихода, по бытующим там суевериям, предрассудкам, остаткам языческих обрядов. Каждый священник должен был перечислить те способы борьбы с этими отклонениями от христианства, которые применял он или его предшественники. Комментируя «Программу», петрозаводский соборный протоиерей А. Надежин писал, что если городские и сельские пастыри умело и внимательно выполнят все ее требования, то это даст будущему историку малоизученного Олонецкого края богатый и ценный материал «в историко–статистическом, географическом, и религиозно–бытовом отношениях». Он призывал своих коллег внимательно изучить все имеющиеся материалы по истории своего прихода, включая «живые устные сказания народа», и обещал, что лучшие образцы церковных летописей будут напечатаны в «ОЕВ». Надо отметить, что, по сравнению с иными епархиальными ведомостями, журналу не удалось добиться, чтобы сельские священники в массовом порядке присылали свои полные, соответствующие каждому пункту Программы описания приходов. Для того, чтобы ответить на вопрос, кто в этом виноват – само ли приходское духовенство было инертно или епархиальное руководство не проявило настойчивости в своих требованиях присылать подобные сведения – необходимо, очевидно, обратиться к материалам епархиальных архивов. Можно назвать лишь несколько работ, которые раскрывают некоторые пункты Программы: статья священника В.Пидьмозерского, которая даже по названию отвечает Программе (ОЕВ. 1902. № 19, 20, 24); статьи И.Машерского (1899. № 2, 3), А.Тихомирова (1899. № 17, 19), Н.Скворцова (1904. №2), А. Казанского (1904. № 21, 22) и др. Однако и в них описания народных традиций сделаны очень лаконично. В некоторых публикациях приводятся подробные детали распространенного в ряде приходов языческого, по мнению священнослужителей, обычая празднования Ильина дня, называемого в народе «бычьим (бараньим) воскресеньем» или просто «хватанием мяса». В этот день домашний скот приводился к церкви или к часовне, священник служил молебен с водосвятием животных. Приведенный скот продавался, а вырученные деньги шли в пользу храма. Жертвуемого быка или барана убивали прямо в церковной ограде или около часовни, а часть мяса шла в пользу причта. Несмотря на казалось бы получаемую прямую выгоду, некоторые священники в течение долго времени пытались уничтожить данный нехристианский обычай. Так, в селе Таржеполе в начале ХХ столетия «бычье воскресенье» уже не отмечалось. Служителей церкви волновало сушественное отличие крестьянского православия от официального церковного, быстрый процесс разрушения в олонецкой деревне «старой народной души», устойчивость деревенских суеверий и предрассудков, разных нехристианских обычаев и обрядов, способов «лечения» разных болезней и т.д.. По мнению некоторых священников, надежным средством борьбы с нехристианскими обычаями и нравами являются церковные проповеди и внебогослужебные собеседования. Однако в «ОЕВ» нет текстов назидательных поучений, написанных сельскими пастырями. Ряд статей посвящен отдельным фольклорным жанрам: причитаниям, быличкам, легендам и преданиям. Значительное место в деятельности служителей церкви занимала борьба с различными апокрифическими молитвами, которые, как и в других регионах России, широко распространялись в городах и деревнях Олонецкого края. В публикациях «ОЕВ» имеются свидетельства того, что в отдельных приходах священникам удавалось искоренить часть суеверий и нехристианских обычаев, изменить нехристианский характер некоторых праздников, например, добиться запрещения кулачных боев, и молодежных вечеринок и хождений с песнями и гармониками по селу. В других материалах рассказывается о том, как иереи, посещая с требами крестьянские дома, учили взрослых и детей азам православия. Немало сведений о большой просветительской работе пастырей имеется в описаниях юбилеев служения в священническом сане или в некрологах. Все вышеперечисленные факты должен учитывать исследователь, занимающийся изучением эволюции народных традиций, которые под воздействием духовенства могли претерпевать значительные изменения. Информационный отдел Петрозаводской и Карельской епархии по материалам статьи Розов А.Н. «О роли священников в народной культуре Олонецкой деревни» // Рябининские чтения – 2003Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2003.