25.06.21 Покаяние отверзи мне двери

На Руси традиция паломничества была воспринята вместе с крещением Руси. «Хожения» по святым местам рассматривались как главное событие в жизни странников, как подвижничество. Судя по сообщениям, хранящимся в Тенишевском бюро, очень распространены были обетные паломничества или богомолья. До 1861 г. для того, чтобы отправиться на богомолье, необходимо было для начала направить прошение в Консисторию для разрешения его совершить и получения паспорта на это время. Ходили большей частью женщины и девушки, мужчины – реже. Самые распространенные поводы к совершению паломничества были следующие: неудачное замужество или желание выйти замуж; болезни детей; бесплодие; болезни родственников или собственные; неурядицы со скотиной (необъяснимые смерти, пропажа, болезни, бесплодие). Рассказы о целительной помощи тех или иных святых и святынь проникали в самые глухие уголки России. О некоторых даже писали в приложениях к епархиальным ведомостям. Хотелось бы особо обратить внимание на тот факт, что число «угодников Божиих, в пределах Вологодской епархии почивающих, прославленных церковью и местно чтимых» в конце ХIХ в. было 73 (по данным Н.Суворова). Из них одиннадцать были официально канонизированы Православной Церковью в разное время. Большая часть «сих святых подвижников веры и благочестия явились победителями мира в удалении от соблазнов мира… – в сане иноческом; пять из них, на свещнике церкви – в сане епископском; пять достигли почестей вышняго звания, быв некогда на земле сана княжескаго; одиннадцать благоугодили Богу подвигами юродствования Христа ради; семь – украшены венцами мученическими». По этому поводу можно привести слова архиепископа Вологодского, впоследствии архиепископа Херсонского, Иннокентия: «Когда озираю мысленно паству Вологодскую, то мне кажется, что я из одного духовного рая (Киев), переселился в другой, подобный... Возрю ли на Восток? Там Прокопий Устюжский отводит молитвами своими каменную тучу, висящую над Устюгом; там Феодосий Тотемский среди сланных (соленых) источников, открывает новый неиссякаемый кладезь соли духовной... Обращусь ли к Западу? Здесь обители Св. Павла Обнорского, Св. Корнилия и Арсения Комельских высятся яко твердыни духовныя в прибежище и оплот воинов Христовых, в отражение врагов видимых и невидимых. Посмотрю ли на Север? Тут, среди волн на скале каменной, вижу несокрушимее всех скал и камней раку святого Благоверного Князя Иоасафа, преподобных Петра и Василия. Приникну ли к Югу? Там почивают... основатели церкви Вологодской – священномученики Герасим, Иона и Питирим. Осмотрюсь ли кругом себя? – Се Дмитрий Прилуцкий! Се Галактион Спасокаменский! Се Герасим Киевский! Се Антоний Вологодский!..». Православный ландшафт Белозерского ареала, например («Северная Фиваида»), складывался на протяжении XIII–XX вв. и включал целый архипелаг обителей, локализованных на сравнительно небольшой территории, представлял собой органичную, хотя и довольно разветвленную монастырскую систему. Наиболее интенсивные «волны» монастырской колонизации Вологодчины приходятся на конец XIV в. (Череповецкий Воскресенский, Кирилло-Белозерский, Ферапонтов монастыри), XV в. (Нило-Сорская, Ворбозомская пустыни и т.д.) и XVI в. (Кирилло-Новоезерский монастырь, Филиппо-Ирапская, Иродионово-Илоезерская пустыни, Горицкий Воскресенский монастырь, Покровский Шухтовский монастырь и др.). В следующие века число основанных монастырей было не столь интенсивным, но, тем не менее, в крае было учреждено более 30 иноческих общин. В XIX в. в храмах функционирующих и некогда упраздненных белозерских монастырей, основанных в период с XIV по конец XVI в., находились святые мощи их родоначальников и их восприемников – двенадцати преподобных. Вне белозерских пределов погребенным оказался лишь прп. Ферапонт Белозерский. Его мощи были похоронены в Лужицком Можайском монастыре Московской епархии. Однако все же особым почитанием русских крестьян пользовались соловецкие угодники Зосима и Савватий. Вообще Русский Север отличался обилием мест поклонения, известных не только присутствием мощей св. подвижников. Если взять для примера один только уезд Архангельской губ. – Шенкурский, – то в ХVIII в. из 99 церквей, находящихся на его территории, в пяти имелись богоявленные и чудотворные иконы, шесть храмов были обетными, а в трех находились мощи св. подвижников, т. е. все эти храмы являлись местом по-стоянного паломничества богомольцев. Одной из особо чтимых икон в Архангельской епархии был образ Божьей Матери «Всех скорбящих радость» в Топецком приходе, которую, по преданию старожилов, крестьянин Бурмакин, плывущий в Архангельск по Двине, увидел на поверхности воды. Взял ее и поместил в клети своего дома. Слух об этой иконе привлек огромное количество богомольцев, и для того, чтобы она была доступна поклонению каждого приходящего, образ был передан около 1790 г. в местную церковь Рождества Христова. Чтимым образом была явленная икона Св.Троицы, находившаяся в Лампоженском приходе Мезенского уезда. Величиной она была «в 1 вершок, изваянная из меди и впоследствии позолоченная». По преданию, в 1602 г. был в этой местности страшный голод и три лампоженских крестьянина поехали для покупки хлеба в Чокольскую волость. Один из них близ д.Шаймогорской, в стороне от дороги, на только что вытаявшем снегу увидел икону (1 февраля) и привез ее домой. Но после приезда его дочь Акилина вдруг онемела во время ужина. Жена потребовала поставить икону в церкви Св.Георгия и совершить перед ней молебен. После того, как это было выполнено, девочка снова заговорила и по ее желанию учинили крестное хождение с новоявленной иконою в Заакакурскую церковь Николы Чудотворца и в церковь Рождества Богородицы в Окладниковой слободе. По свидетельству старожилов, никто в ту зиму не умер от голода. Еще одна чтимая икона – образ св.Варнавы во Владыченском приходе Печерского уезда. Считалось, что явилась она на дереве крестьянину Вуколу (1539 г.) и исцелила его слепорожденную дочь, давала исцеление и многим другим в разных болезнях. Икону привозили в Новгород архиепископу Макарию, но она опять чудесным образом оказалась на месте. В Мудьюжском приходе Архангельского уезда находилась древняя храмовая икона Св.Николая. Без этой иконы не строилась ни одна шхуна, ни один корабль. Перед дальней дорогой или после возвращения из морского плавания крестьяне считали своим долгом помолиться перед ней. К этой иконе с древности был прикреплен четырехконечный серебряный крест, в котором хранились мощи праведного Артемия. Крестьяне, считая паломничество богоугодным делом, предпочитали проделывать путь пешком, независимо от расстояния и времени года. Особо часто посещались ближние святыни. Их верующие считали своим долгом посетить хотя бы один раз в год. Например, в Вологодском уезде из местных святынь крестьяне особо выделяли мощи Галактиона и Иоасафа Вологодских Чудотворцев, находящиеся в Свято-Духовом монастыре в Вологде, и мощи Феодосия Тотемского. Шли к святым иконам, родникам, камням и «колодчикам» со святой водой и пр. К дальним святыням ходили редко – на Соловецкие острова, в Киев, в Троице-Сергиеву лавру, бывало, и в Иерусалим. На поклонение Фаворским святыням в Святой Земле шли простые паломники как из числа мирян, так и из духовенства. В конце ХIХ в. осуществлялись и групповые паломничества студентов и преподавателей Московской Духовной Академии. Ходить старались весной или осенью, перед началом или по завершении страдных работ. Собираясь в дальний путь, выясняли, кто еще идет туда же из своей или ближних деревень. В дороге старались не вести пустых разговоров, не думать о бытовых делах, не злословить, таким образом, на время отрекались от мирской жизни. Считалось непристойным ухаживать или заигрывать в пути с противоположным полом. Одевались в одежду темных цветов. Чаще всего предмет, выполнявший роль пожертвования, нес информацию о несчастье, по поводу которого было предпринято паломничество: «Если голова болит, то повойник носили. У одного сын утонул – он сотенку положил». Иногда обворачивали несколько раз больное место пеленой или полотенцем, предназначенными в жертву, и оставляли у святыни. По мнению Т.Б.Щепанской, «приношения (жертвы) делились на две категории: те, что оставались у святого места и должны были истлеть здесь нетронутые, и те, что предназначались нищим или хранителю святого места. Например, с рек Устьи, Ваги и Кокшеньги ходили по обету в с. Бестужево и водили туда скотину, если заболела. По народным представлениям, нужно было зайти в реку и вода исцелит. Одни давали обет зайти в воду по колено, другие – по пояс, третьи – окунуться с головой, в зависимости от тяжести заболевания. Намокшую одежду снимали и пускали по течению. Если заходили по пояс, то реке доставались штаны и юбки, а если окунались с головой – то вся одежда. „А ниже по течению – кто по-беднее, тот подберет“». Вещи, отданные в качестве милостыни, по обету или находящиеся в святом месте, нельзя было снова использовать, красть, присваивать – те, которые относились к первой категории. Адресат приношений, оставляемых у святого места, был один – Бог, а то, что принадлежит Богу, не может быть использовано человеком. Поэтому ходила масса слухов по поводу неизбежного наказания за подобное нарушение.

Здоровому, сильному человеку брать то, что принадлежало нищему, юродивому, хранителю св. места, тоже категорически запрещалось. Все эти люди принадлежали к сакральному миру покаяния. Кроме всего прочего, каждая святыня имела свой праздник и собирала в эти дни особенно много паломников. В такие дни устраивалось угощение из принесенных ими продуктов. Подаяние нищим в святом месте воспринималось как форма обетного жертвоприношения, поэтому нищие всегда собирались в святых местах и особенно по праздникам. К паломникам относились с уважением, по возвращении вся деревня собиралась послушать рассказы о путешествии, смотрели принесенные святыни и завидовали близким и родственникам: «Замолил и за них грехи». Возвращаясь из святых мест, паломники обязательно приносили с собой иконы, ладан, кусочки природных материалов (щепки, камешки, землю, песок и др.), славящиеся своими чудотворными целительными свойствами, а также воду из местных озера, реки, колодчика. Таким образом, высокая концентрация объектов религиозного поклонения создавала все условия для активной паломнической деятельности на Европейском Севере в XIX в. Богомолья носили подвижнический, часто покаянный характер, при этом выполняя и коммуникативную функцию. Информационный отдел Петрозаводской и Карельской епархии по материалам сайта музея – заповедника «Кижи», 2020 год.