Нередко слышим мы разговоры о том, что современным читателям не нужны книги о вечных ценностях. Эту мысль подтверждают и полки книжных магазинов: большая их часть заполнена бульварной литературой. А что люди читают в транспорте? Дамские романы с кучей грамматических и пуктуационных ошибок, наскоро написанные детективы и те «боевики», которыми кишат экраны, только переложенные на бумагу. И вот в этом море литературного хлама так радостно бывает найти солнечный янтарь. Именно к таким сокровищам можно отнести стихи и прозу протоиерея Владимира Гофмана, творческая встреча c которым состоялась в Нижегородской духовной семинарии в рамках празднования Дня православной книги.

Как правило, на творческих встречах главным героям приходится самим что-то о себе рассказывать: о произведениях, послужном списке… Отцу Владимиру этого делать не пришлось: прекрасный рассказ о его творчестве подготовили сотрудники Чкаловской районной библиотеки. Здесь, в селе Катунки, на своей малой родине, протоиерей Владимир Гофман служил три года, и именно это время, по его признанию, стало для писателя настоящей «болдинской осенью». Именно здесь родились многие его тексты.

Отец Владимир — известный православный писатель, автор нескольких стихотворных сборников и сборников прозы, член Союза журналистов и Союза писателей России, лауреат престижных литературных премий. В прошлом году в московском издательстве «Никея» вышел сборник рассказов протоиерея Владимира Гофмана «Персиковый сад». Автор книги был удостоен за него диплома Святейшего Патриарха Кирилла.

Творческая встреча с писателем началась с песен. С песен на стихи отца Владимира Гофмана в исполнении протоиерея Олега Серняева и Светланы Мельниковой. Произведения отца Владимира читал Александр Мюрисеп, заслуженный артист России, актер и режиссер Нижегородского государственного театра драмы имени Максима Горького.

И свет в последнем домике села,
И тайнопись морозного стекла,
И боль, что к ночи дергает висок,
И дочки неокрепший голосок,
И черный лед,
И птичий лет,
И дней крутой круговорот,
И ближний храм, и дальний окоем
Коротким словом Родина зовем.

Родина… Патриотизм в молодежной среде у нас сейчас не моден, нужно это признать. Слово «патриот» стало чуть ли не ругательным, и в результате подростки прикуривают от Вечного огня и жестоко избивают пожилого человека, сделавшего им замечание (этот случай некоторое время назад подробно освещался в прессе). А у отца Владимира — Родина, все буквы большие. И, пожалуй, в этом заключена главная мысль его творчества, пишет ли он о колодце, срубленном когда-то дедом, о ребятишках из детского дома «Василек» в глухой вымирающей деревушке, о горькой пьянице Надюхе или об иеромонахе Иннокентии, вечно попадающем в какие-то переплеты.

Один из вопросов, заданных отцу Владимиру, прозвучал ахматовской строкой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» В закулисье своего стихосложения отец Владимир ввел очень прозаично.

— Стихи слагаются легко, — объяснил он, — но только если ты живешь в этом, то есть пишешь регулярно. Ведь что такое стихи? Это ритм, размер… Это в любом месте может возникнуть: в автобусе, еще где-то. Иногда приходят слова, а иног­да слышится музыкальный ритм, а потом получается стихотворение.

У меня один знакомый каждый день писал по сонету. Он их не публиковал нигде, складывал — и все. Я спрашиваю: «Зачем?», а он: «Технику нарабатываю». Причем сонет писал не английский, когда три четверостишия и двустишие, а итальянский — у него более сложная форма.

А вообще стихи не пишу давно, в основном — прозу. Вот вышла книга и несколько другого плана — «Ответы на вопросы прихожан». Сюда вошла часть вопросов, заданных, когда мы с Валентиной Романовной Ереминой вели на нижегородском телевидении программу «Свете тихий». Месяц назад, кстати, мне довелось вернуться на телевидение. Правда, немного в другом формате. На серьезные философские, богословские вопросы будут отвечать философы и богословы, а на вопросы прихожан буду отвечать я. 

Рассказал писатель и о своем пути к храму, к служению. Бабушка его когда-то работала в церкви, она и посеяла зернышки веры. Через много лет уже состоявшемуся светскому журналисту Владимиру Гофману предложили сделать номер православной газеты. Сделал. Попросили сделать другой, потом третий, в конце концов он стал редактором издания. А со временем принял священнический сан.

— Церковь — это такой магнит, — вспоминает священник. — Четыре месяца я пытался совмещать служение, редакторство и работу в светской газете (должен был получить квартиру, уже ордер был на руках). Не выдержал — ушел в церковь и ордер на стол положил.

В прозе отца Владимира не так много произведений чисто церковной тематики. Один из недавних примеров именно такого повествования — рассказы об отце Иннокентии из сборника «Персиковый сад». Герои других изданий — «Царь-цветок», «Дом-корабль», «Как один день» — это люди, которые только ищут свой путь к Богу.

Настольными книгами мастера, и о них зашла речь на творческой встрече, оказались произведения Генриха Бёлля, Курта Воннегута, Анри Шарьера, Кена Кизи, а из соотечественников — Бунина, Шмелева, Замятина. И еще — Лескова.

— Мало мы его знаем, — посетовал отец Владимир. — А ведь его «Гора», «Очарованный странник», «На краю света» — они же удивительные. Мы были в Греции, так вот там к мощам святого Иоанна Русского, особенно в день памяти, 9 июня, идут тысячи людей, за сорок километров становятся на колени и идут. Его искренне почитают в Греции, особенно на острове Эвбея, где покоятся его мощи. А между прочим, именно праведный Иоанн был прототипом Очарованного странника. Знаем ли мы об этом? Знают ли об этом наши дети?

Наверное, в основной своей массе — нет. Да и читать они стали в разы меньше. Хотя литература, в том числе классика, которую в советское время было не достать, теперь в свободном доступе, нет в магазине — есть в интернете.

— Один мой знакомый позвонил недавно и радостно сообщил, что прочитал «Братьев Карамазовых», — рассказывает писатель. — Он сказал: хорошо, что прочитал, и хорошо, что только сейчас, а не раньше. Ведь что такое «Преступление и наказание» в средней школе? Студент убил старуху… Многие ли старшеклассники способны понять то, что хотел сказать Достоевский? Всему свое время.

Пожалуй, отец Владимир прав. Не потому ли так приятно видеть (например, в общественном транспорте) взрослых людей с томиками Достоевского в руках? Редко, но это встречается. А хотелось бы знать, что читают и Пушкина, и Тургенева, и Распутина… И священника Владимира Гофмана. То есть те книги, которые формируют человеческую личность, а не расформировывают. Ведь в этом ее, литературы, настоящее призвание.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.