Великий пост 1918 года для Николая II и его семьи начался буднично. В дневнике государя императора есть следующая запись: «5/18 марта. Начало Великого поста. В 91/2 началась спевка Аликс и дочерей с диаконом, а через полчаса Часы. За обеими службами они пели, так как певчие не могут петь четыре раза в день. Погода была лучезарная. Долго пробыли на воздухе и усердно пилили и кололи дрова. После обеда свита ушла, и мы провели вечер семейно".


"6/19 марта. Вторник. День стоял тихий, серый, много гуляли, все мы порядочно уже загорели. Пение за службами сегодня улучшилось".

"7/20 марта. Среда. Наконец, после двухмесячного перерыва, попали снова в церковь к преждеосвященной литургии». Итак, в Тобольске Царская семья имела возможность посещать церковь".

По воспоминаниям В.С. Панкратова, состоявшего комиссаром Временного Правительства при Отряде особого назначения с 1 сентября 1917 по 26 января 1918 г., «расстояние от губернаторского дома до Благовещенской церкви не превышало 100-200 сажен, причем надо было перейти улицу,
а затем пройти городским садом и снова перейти другую улицу… Со священником Благовещенской церкви было условлено, чтобы обедня для бывшей царской семьи происходила раньше общей обедни для прихожан, то есть в 8 часов утра, и чтобы во время этой службы в церковь допускались только священники, диакон, церковный сторож и певчие».

Романовых перестали пускать в Благовещенскую церковь после Рождества Христова 1918 года, когда во время богослужения диакон Благовещенской церкви Александр Евдокимов провозгласил в их присутствии многолетие Романовым, что вызвало недовольство охраны. И дьякон, и настоятель церкви отец священник Алексий Васильев (+ 1930 г.) были епископом Тобольским священномучеником Гермогеном (Долганёвым Г.Е.; память 29 июня) отлучены от богослужений и на некоторое время подвергнуты домашнему аресту и ссылке в мужской Абалакский монастырь. Испугавшись последствий, оба вели себя недостойно и пытались подставить друг друга. Богослужения с тех пор проходили на дому. В глазах же семьи бывшего императора о. Алексий Васильев выглядел как пострадавший за них. Вместо него настоятелем Благовещенской церкви стал протоиерей Владимир Александрович Хлынов (1876-1930-е гг.). Он во время нахождения царской семьи в ссылке совершал службы для царской семьи в губернаторском доме и был духовником Их Величеств (1).

Преждеосвященная литургия и вечерня также служилась для Романовых и в пятницу 22 марта. В этот день Государь написал в дневнике следующее:

«Сегодня годовщина моего приезда в Царское Село и заключения с семьею в Александровском дворце. Невольно вспоминаешь этот прошедший тяжелый год! А что ещё ожидает нас всех впереди? Всё в руке Божией! На Него только всё упование наше». На следующий день 23 марта Царская Семья причастилась в церкви за обедней. «Хор пел на редкость. Вернулись к 9 часам домой. После чая погуляли. Погода совсем весенняя, таяло в тени. Днём много работали. В 9 часов была всенощная дома. Спать хотелось очень».

В неделю Торжества Православия для Романовых в 11 часов 30 минут служилась обедница. Николай II начал читать Библию с начала, потом взялся за «Краткую историю английского народа» Дж.Р. Грина и «Вешние воды» И.С. Тургенева, мотивируя это тем что нельзя читать всё время Библию.

В Тобольске Царская Семья продолжала получать письма и денежные переводы. На первой седмице Великого поста Романовы получили письмо от сестры Николая II великой княгини Ксении Александровны, а 25 марта «из Москвы вторично приехал Владимир Николаевич Штейн, привёзший оттуда изрядную сумму от знакомых нам добрых людей, книги и чай». В.Н. Штейн был при Государе в Могилёве вторым вице-губернатором.

26 марта 1918 года . Государь написал в дневнике, что в этот день исполнилось семь месяцев, как Романовы живут доме тобольского губернатора.

В этот же день в Тобольске установилась советская власть. Из Тюмени прибыл отряд комиссара А.Ф. Демьянова и его помощника Нагибина с 80 красноармейцами. Следом за ними из Омска прибыли два роты латышей во главе с революционным матросом П. Хохряковым. Последним прибыл отряд Поплавского из Екатеринбурга. Таким образом, Тобольск стал ареной столкновения враждебных друг для друга отрядов Красной армии, каждый из которых претендовал на право охраны губернаторского дома. Вот что о приходе большевиков власти в Тобольске написал 27 марта в своём дневнике Государь Николай II: «Здешняя дружина расформировалась, когда все сроки службы были уволены. Так как всё-таки наряды в караулы должны нестись по городу, из Омска прислали команду для этой цели. Прибытие этой “красной гвардии”, как теперь называется всякая вооруженная часть, возбудило тут всякие толки и страхи. Просто забавно слушать, что говорят об этом в последние дни. Комендант и наш отряд, видимо, тоже были смущены, так как вот уже две ночи караул усилен и пулемет привозится с вечера! Хорошо стало доверие одних к другим в нынешнее время».

Эти события в первое время никак не отразились на образе жизни Государя и членов его семьи. Они по-прежнему пилили и кололи дрова, чистили дорожки в снегу, много времени проводили на свежем воздухе. После обеда Николай II играл во французскую интеллектуальную игру безик и затем читал вслух. Для них в субботу протоиерей Владимир Хлынов служил всенощную, а воскресение - обедницу.

На третьей седмице Великого поста 1 апреля 1918 года в Тобольске резко потеплело. Государь продолжал следить за политической ситуацией в Тобольске, имея в городе осведомителя в лице царского писаря А.П. Кирпичникова. Омский отряд П. Хохрякова выгнал из города «тюменских разбойников-большевиков» А.Ф. Демьянова. Царская Семья после завтрака выходила на балкон. В саду начались весенние работы («Копали канавы в саду и пилили, и кололи»).

В 1918 году Крестопоклонная неделя Великого поста совпала с Благовещеньем Пресвятой Богородицы. В доме тобольского губернатора была всенощная с поклонением Честному Кресту. Романовых в Благовещенскую церковь на литургию не пустили. Поэтому в 8 часов пришел отец Владимир Хлынов и отслужил обедницу без певчих. Пели Александра Феодоровна и великие
княжны без всякой спевки. Утром Царская чета гуляла взад и вперед и говорила со стрелками, а днём Государь пилил дрова. На Крестопоклонной Государь начал читать вслух книгу С.А. Нилуса «Близ грядущий антихрист и царство диавола на земле», к которым были прибавлены Протоколы сионских мудрецов. По мнению Николая II, это «весьма современное чтение».

На Крестопоклонной седмице большевики впервые заговорили о переезде Романовых из дома тобольского губернатора. 6 апреля 1918 года в Тобольск прибыл уполномоченный комиссар Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета В.В. Яковлев (настоящее ФИО К.А. Мячин; 1888-1938) и поселился в доме Корниловых, который занимали приближенные Царской Семьи. В.В. Яковлев имел мандат, подписанный председателем Совета Народных Комиссаров В.И. Лениным и председателем ВЦИК Ешуа-Соломоном Мовшевичем Свердловым, чтобы вывести царскую семью из Тобольска. в Екатеринбург. Царская Семья жила в неведении о своей судьбе. Романовым о решении советской власти сообщили 12 апреля 1918 года. В своём дневнике Государь написал следующее: «Что ни день, то новый сюрприз! Сегодня Кобылинский принес полученную им вчера бумагу из Москвы от Центрального Исполнительного Комитета к нашему отряду о том, чтобы перевести всех наших, живущих в том доме, к нам и считать нас снова арестованными, как в Царском Селе. Сейчас же началось переселение комнатных женщин внизу из одной комнаты в другую, чтобы очистить место для вновь прибывающих. У Алексея от кашля заболело в паху, и он пролежал день». Таким образом, на Крестопоклонной седмице Романовым сообщили о переезде в Екатеринбург, опасно заболел цесаревич Алексей Николаевич, и приближенные Царской Семьи были переведены из дома купцов-рыбопромышленников и владельцев пароходов Корниловых в дом тобольского губернатора. Романовым и их свите запретили выходить на улицу. Но всенощная 13 апреля и обедница на следующий день по-прежнему были отслужены.

14 апреля Государь объяснял поведение большевиков следующим образом: «Сегодня отрядным комитетом было постановлено, во исполнение той бумаги из Москвы, чтобы люди, живущие в нашем доме, тоже больше не выходили на улицу, т. е. в город. Поэтому целый день шёл разговор о том, как их разместить в этом и без того переполненном доме, так как должно было переселиться семь человек. Всё это делается так спешно ввиду скорого прибытия нового отряда с комиссаром, который везёт с собой инструкцию. Поэтому наши стрелки, в ограждение себя от возможных нареканий, желают, чтобы те застали у нас строгий режим!».

На следующей седмице Великого поста Николая II всецело занимает состояние здоровья больного гемофилией сына Алексея, чтение «Истории Англии и английского народа» Д.Р. Грина и роман Вс.С. Соловьева «Волхвы». Службы в доме тобольского губернатора шли своим чередом: в субботу – всенощная, а в воскресение - обедница. Государь продолжает помнить памятные даты своей семьи. Например, «двадцать четвертая годовщина нашей помолвки» в 5-ю неделю Великого поста (память преподобной Марии Египетской). Государь был возмущён постановлением отрядного комитета о снятии с него и Алексея погон: «Поэтому решил на прогулки их не надевать, а носить только дома. Этого свинства я им не забуду!». (Речь шла о памятных датах, приводится пример - и сразу же, безо всяких переходов говориться о снятии погон. Нелогично.)

Через четыре дня 25 апреля 1918 года . После завтрака В.В. Яковлев пришёл с Е.С. Кобылинским и объявил Николаю Александровичу, что получил приказание увезти его, не говоря - куда. Александра Фёдоровна решила ехать с ним и взять Марию Николаевну. В Тобольске с больным Алексеем Николаевичем оставались великие княжны Ольга, Татьяна и Анастасия.


Путь из Тобольска в Екатеринбург на тарантасах занял три дня (26 – 29 апреля 1918 года). С Романовыми поехали генерал-майор князь В.А. Долгоруков («Валя»), лейб-медик Е.С. Боткин, комнатная девушка императрицы А.С. Демидова («Нюта»), камердинер Т.И. Чемодуров и лакей И.Д. Седнев. Царский «поезд» сопровождали 8 стрелков и конный конвой из 10 человек во главе с В.В. Яковлевым.

В дневнике Николая есть описание первого дня пути: «Погода была холодная с неприятным ветром, дорога очень тяжёлая и страшно тряская от подмерзшей колеи. Переехали Иртыш через довольно глубокую воду. Имели четыре перепряжки, сделав в первый день 130 верст. На ночлег приехали в село Иевлево (сейчас село в Ярковском районе Тюменской области). Поместили в большом чистом доме; спали на своих койках крепко».

На следующий день в Лазареву субботу (27 апреля 1918 г.) Романовы «встали в 4 часа, так как должны были ехать в 5 часов, но вышла задержка, потому что Яковлев разоспался и, кроме того, он ожидал потерянный пакет. Перешли Тобол пешком по доскам, только у другого берега пришлось переехать сажень 10 на пароме. Познакомились с помощником Яковлева — Гузаковым, который заведовал всей охраной пути до Тюмени. День настал отличный и очень тёплый, дорога стала мягче; но всё-таки трясло сильно, и я побаивался за Аликс. В открытых местах было очень пыльно, а в лесах грязно. В селе Покровском (ныне село в Ярковском районе Тюменской области, малая родина Г.Е. Распутина-Новых) была перепряжка, долго стояли как раз против дома Григория и видели всю его семью, глядевшую в окна. Последняя перепряжка была в селе Борки (ныне село в Тюменском районе Тюменской области). Тут у Е. С. Боткина сделались сильные почечные боли, его уложили в доме на полтора часа, и затем он отправился вперед не торопясь. Мы пили чай и закусывали с нашими людьми и стрелками в здании сельского училища. Последний перегон сделали медленно и с всякими мерами военных предосторожностей. Прибыли в Тюмень в 9 1/4 при красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки при въезде в город. Приятно было попасть в поезд, хотя и не очень чистый; сами мы и наши вещи имели отчаянно грязный вид. Легли спать в 10 часов не раздеваясь, я — над койкой Аликс, Мария и Нюта в отделении рядом».

Праздник Входа Господня во Иерусалим или Вербное воскресение (28 апреля 1918 года) Романовы и приближенные лица провели в вагоне литерного поезда № 42. «Все выспались основательно». Состав ехал в сторону Омска. Они до последнего гадали, куда их повезут большевики - в Москву или Владивосток. Мария Николаевна «часто заходила к стрелкам — их отделение было в конце вагона». Была единственная остановка на станции Вагай Тюменского отделения Свердловской железной дороги, где в 11 часов состоялся обед. « На станциях завешивали окна, так как по случаю праздника народу было много. После холодной закуски с чаем легли спать рано».

Страстная седмица началась с того, что царская чета на станции Любинская Омской железной дороги гуляла на перроне и в поле. В это время комиссар В.В. Яковлев, сопровождавший Государя, несколько часов вел безуспешные переговоры с омскими большевиками и Москвой, пытаясь спасти царскую семью от расстрела, готовящегося в Екатеринбурге. После возвращения Яковлева из Омска, поезд пошел в Екатеринбург при задернутых шторах.

ВЕЛИКИЙ ВТОРНИК (30 АПРЕЛЯ 1918 ГОДА).
«Тоже чудный тёплый день. В 8.40 прибыли в Екатеринбург. Часа три стояли у одной станции. Происходило сильное брожение между здешними и нашими комиссарами. В конце одолели первые, и поезд перешёл к другой — товарной станции. После полуторачасового стояния вышли из поезда. Яковлев передал нас здешнему областному комиссару, с которым мы втроем сели в мотор и поехали пустынными улицами в приготовленный для нас дом – Ипатьева.

Мало-помалу подъехали наши и также вещи, но Валю (В.А. Долгорукова) не впустили. Дом хороший, чистый. Нам были отведены четыре большие комнаты: спальня угловая, уборная, рядом столовая с окнами в садик и с видом на низменную часть города и, наконец, просторная зала с аркою без дверей. Долго не могли раскладывать своих вещей, так как комиссар, комендант и караульный офицер всё не успевали приступить к осмотру сундуков. А осмотр потом был подобный таможенному, такой строгий, вплоть до последнего пузырька походной аптечки Аликс. Это меня взорвало, и я резко высказал своё мнение комиссару. К 9 часам, наконец, устроились. Обедали в 4 1/2 из гостиницы, а после приборки закусили с чаем. Разместились следующим образом: Аликс, Мария и я втроём в спальне, уборная общая, в столовой — Н. Демидова, в зале — Боткин, Чемодуров и Седнев. Около подъезда комната караульного офицера. Караул помещался в двух комнатах около столовой. Чтобы идти в ванную и W. С., нужно было проходить мимо часового у дверей кар[аульного] помещения. Вокруг дома построен очень высокий досчатый забор в двух саженях от окон; там стояла цепь часовых, в садике тоже».

ВЕЛИКАЯ СРЕДА (1 МАЯ 1918 ГОДА).

«Выспались великолепно. Пили чай в 9 часов. Аликс осталась лежать, чтобы отдохнуть от всего перенесенного. По случаю 1 мая слышали музыку какого-то шествия. В садик сегодня выйти не позволили! Хотелось вымыться в отличной ванне, но водопровод не действовал, а воду в бочке не могли привезти. Это скучно, так как чувство чистоплотности у меня страдало. Погода стояла чудная, солнце светило ярко, было 15° в тени, дышал воздухом в открытую форточку»

ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРГ. ВОСПОМИНАНИЕ ТАЙНОЙ ВЕЧЕРИ (2 МАЯ 1918 ГОДА).

«День простоял отличный, ветреный, пыль носилась по всему городу, солнце жгло в окна. Утром читал книгу Аликс “La sagesse et la destinee” Maeterlinck (4). Позже продолжал чтение Библии. Завтрак принесли поздно — в 2 часа. Затем все мы, кроме Аликс, воспользовались разрешением выйти в садик на часок. Погода сделалась прохладнее, даже было несколько капель дождя. Хорошо было подышать воздухом. При звуке колоколов грустно становилось при мысли, что теперь Страстная, и мы лишены возможности быть на этих чудных службах и, кроме того, даже не можем поститься. До чая имел радость основательно вымыться в ванне. Ужинали в 9 часов. Вечером все мы, жильцы четырех комнат, собрались в зале, где Боткин и я прочли по очереди 12 Евангелий, после чего легли».

ВЕЛИКИЙ ПЯТОК. ВОСПОМИНАНИЕ СВЯТЫХ СПАСИТЕЛЬНЫХ СТРАСТЕЙ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА (3 МАЯ 1918 ГОДА).

«За ночь стало гораздо холоднее; вместо дождя перепадал изредка снег, но стаивал сейчас же. Солнце показывалось по временам. Двое суток почему-то наш караул не сменялся. Теперь его помещение устроено в нижнем этаже, что для нас, безусловно, удобнее — не приходится проходить перед всеми в W. С. или ванную и больше не будет пахнуть махоркой в столовой. Обед очень запоздал из-за предпраздничного наплыва в город жизненных припасов; сели за него в 31/2 ч. Потом погулял с Марией и Боткиным полчаса. Чай пили в 6 час. По утрам и вечерам, как все эти дни здесь, читал соответствующие Св. Евангелия вслух в спальне. По неясным намекам нас окружающих можно понять, что бедный Валя не на свободе и что над ним будет произведено следствие, после которого он будет освобожден! И никакой возможности войти с ним в какое-либо сношение, как Боткин ни старался. Отлично поужинали в 9 1/2 час.

ВЕЛИКАЯ СУББОТА (4 МАЯ 1918 ГОДА).

«Проснулись довольно поздно; день был серый, холодный, со снежными шквалами. Всё утро читал вслух, писал по несколько строчек в письма дочерям от Аликс и Марии и рисовал план этого дома. Обедали в час с 1/2. Погуляли 20 минут. По просьбе Боткина, к нам впустили священника и дьякона в 8 час. Они отслужили заутреню скоро и хорошо; большое было утешение помолиться хоть в такой обстановке и услышать “Христос воскресе”. Украинцев, помощник коменданта, и солдаты караула присутствовали. После службы поужинали и легли рано» (5).

Царская семья воссоединиться 23 мая 1918 года. До их мученической кончины остается два месяца.

Выводы
В заточении Царь Николай II и его семья не всегда имели возможность посещать все службы Великого поста и творить дела милосердия. Господь и Бог наш говорил: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Евангелие от Иоанна 15. 13). Как и в Евангелии было написано, так это и выполнил Царь Николай II вместе со своей семьей. Мы верим, что сейчас они предстоят перед Престолом Божьим и молится о даровании нам терпения и кротости в перенесении мирских невзгод и скорбей. Святой Страстотерпец учит нас прощать врагов своих. Принесем и мы благой плод его молитвенным предстательством и всех Новомучеников и исповедников Российских. Аминь.

Примечания
1) (Загайнова В. Тобольский узелок, или Куда исчезли романовские бриллианты // журнал Родина. – URL: http://istrodina.com/rodina_articul.php3?id=2443&n=121(дата доступа: 06.04.2013 г.)).
2) Обедница (Изобразительные) – православная церковная служба, совершаемая вместо Литургии (поэтому в народе называется обедницей). Великим постом соединяется с Литургией. Название Изобразительные дано потому, что является некоторым изображением, т.е. подобием Литургии. Чинопоследование находится в Часослове. Келейно могут совершать и миряне в те дни, когда нет возможности быть на Литургии.
3) Дом Губернатора (Тобольск). Здесь с 6 августа 1917 по 22 апреля 1918 г. отбывала ссылку семья последнего русского императора Николая II. Царская семья проживала на втором этаже дома. На первом этаже в то время была столовая и комнаты прислуги. В здании был оборудован и рабочий кабинет царя. После установления в Сибири советской власти в историческом здании Губернаторского дома располагались окружные, городские, а затем и районные власти. Сейчас это единственный за Уралом мемориальный кабинет-музей Николая II.

4) Морис Метерлинк «Мудрость и судьба».

5) Николай II. Дневники // Таинственная Страна. Наша история от скончания времен до скончания веков. – URL: http://www.mysteriouscountry.ru/wiki/index.php (дата доступа: 23.03.2013 г.).[url=http://][/url]