Рождение, юность Георгия Михайловича Кузнецова (1875–1897)

Буди ревнитель право живущим и

сих житие и деяние пиши на сердце

своем. (из жития преп. Сергия)

Георгий Михайлович Кузнецов родился 3 августа 1875 г. в городе Чердыни Пермской губернии, где до сих пор сохранился скромный деревянный дом Кузнецовых. Однако у разных исследователей жизни Георгия Кузнецова встречаются две даты его рождения: 1873 год и 1875 год.

Сведений о детских и отроческих годах Георгия Кузнецова (иг. Серафима) сохранилось крайне мало.[1] Однако известно, что с отрочества Георгий Кузнецов ощущал призвание к монашеской жизни, которое разделял его чердынский друг будущий схимонах Палладий.

Иеромонах Серафим писал: «Вспоминаю былые времена, когда мы… придумывали разные способы вырваться из мира, не могут быть забыты те часы и минуты… Совещания о бегстве из мира то на колокольне Богословской церкви, то на кладбище, то на Троицкой горе (это относится к Чердыни), то в пути на богомолье в г. Ныроб. Живо помню, как я тайно от родных поехал с тобой совсем безвозвратно на Афон, но, видимо, не было ещё воли Божией и мы, независимо от нашего желания, возвратились обратно…»[2] Таким образом, с юношеских лет будущий игумен всей душой стремился на Афон, но Промысл Божий определил ему жить по-афонски в Пермском крае.

В 1896 г. Егор Кузнецов по собственному желанию был призван на военную службу, вместо своего старшего брата Петра, что законом не запрещалось.[3] По свидетельству родных, Егор служил в войсках Тихоокеанского флота, помнят, что вернулся он в матроской форме, которая хранилась в родительском доме. Кузнецов должен был служить семь лет, но не прослужил и года. Нет сведений о причине столь быстрой демобилизации. «Возможно, Георгий участвовал в боях и был комиссиван по ранению…»[4]

«В 1898 г. Умер его отец Михаил Осипович Кузнецов. В 1903 году… инок Серафим перезахоронил отчие остатки на кладбище Белогорского монастыря… Несколькими годами позже купеческая вдова Александра Петровна Кузнецова по примеру сына поступила в монастырь.»[5]

Начало монашеского пути (1897–1902)

В январе 1897 г. определением Святейшего Синода был официально учреждён Белогорский монастырь.[6] В этом же году пришёл на Белую гору Георгий Кузнецов.[7]

Вскоре, как Георгий Кузнецов стал послушником в Белогорской обители, он был назначен письмоводителем у настоятеля Белогорского монастыря.[8] В мае 1898 г. настоятель обители иеромонах Варлаам с письмоводителем Г. Кузнецовым совершили паломничество в города Киев, Москву, Петербург, Кронштадт, в монастыри Валаамский и Саровский, а также в Глинскую, Софрониеву, Оптину и Тихонову Пустыни, Троицко-Сергиеву, Киево-Печерскую и Почаевскую лавры.[9]

Во время этой паломнической поездки о. Варлаам и послушник Георгий имели встречи с подвижниками благочестия и монашества Руси конца XIX и начала XX вв., в том числе с праведным Иоанном Кронштадтским (1829–1909). С того времени протянулась незримая духовная нить, связавшая Белогорского настоятеля и отрока Георгия с монастырями древней и современной Руси, с духовными лицами того времени. Например: завелась переписка с протоиереем Иоанном Кронштадтским.[10]

Паломническая поездка, молитвы у мощей основателей русского монашества преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских, преподобных Сергия и Германа Валаамских, преподобных Сергия и Никона Радонежских, у других святынь Русской Православной Церкви, общение с подвижниками благочестия, обогащение духовным опытом от современных аскетов – это всё вдохновили юного Георгия на особый образ подвига – уединение. Он начал удаляться в лес для молитвы и поста, проявляя склонность к строгой аскетической жизни.

8 июля 1902 г. послушник Георгий был пострижен в рясофор, его восприемником был инок Алексий, который вёл строгий аскетический образ жизни. «Последнее время питался только одной просфорой и водой, не имея постели до самой смерти, а вместо подушки имел камень, на котором и преставился» (отмечал позднее иг. Серафим).[11] В 1903 г. инок Георгий был пострижен в монашество с именем Серафим, в честь великого подвижника преподобного Серафима Саровского.[12]

Основание Серафимо-Алексеевского скита (1902–1907)

«В пяти верстах от монастыря, на лесной даче купца Жирнова был устроен Свято-Серафимовский скит»[13]. Начало основания скита (de facto) было положено установлением 10 сентября 1902 г. рясофорным иноком Георгием Кузнецовым деревянного Креста.[14] Помогал основателю послушник Иаков Попов (Яков Васильевич (†01.10.1918)). Днём основания скита (de jure) считается 19 июля 1903 г. (1 августа по нов.ст.), когда был прославлен преподобный Серафим Саровский.[15] Один из первых исследователей истории Белогорского монастыря В.В. Вяткин подтверждает дату основания скита – 19 июля 1903 г. «Таким образом, и белогорцы внесли вклад в прославление преподобного Серафима Саровского».[16] В 1904 г. после рождения цесаревича Алексея в честь небесного покровителя наследника русского престола скит стал именоваться Серафимо-Алексеевским.[17]

Основанием Белогорского скита игумен Серафим продолжил дело миссионера Пермской епархии Стефана Луканина (основателя Белогорского монастыря) и древнюю миссионерскую традицию Пермской земли, которая своими корнями уходит к равноапостольным трудам, среди язычников-зырян святителя Стефана Великопермского († 1396), он был современником и другом преп. Сергия Радонежского († 1392).

24 июня 1904 г. епископ Пермский и Соликамский Иоанн (Алексеев) (1862–1905)[18] освятил закладку основания для первой скитской церкови в честь преподобного Серафима Саровского.[19] Через год церковь была построена, 22 июня 1905 г. ее освятил епископ Пермский и Соликамский Никанор (Надеждин) (1858–1916)[20] и в этот же день он рукоположил иеродиакона Серафима в сан иеромонаха.[21]

30 июня 1905 г. была совершена закладка второй скитской церкви – во имя преподобных Антония, Феодосия и всех Киево-Печерских чудотворцев. Вырытую в склоне горы у речки Бырмы пещерную церковь 2 сентября 1905 г. по благословению Пермского владыки Никанора освятил Белогорский игумен Варлаам.

Основатель и начальник Белогорского скита иеромонах Серафим понимал необходимость в составлении Устава для скита. В новой обители необходимо было применить монашескую жизнь и к Богослужебному уставу Русской Православной Церки, и к Монастырско-административным правилам и нормам как монастыря, так и Пермской епархии. Скорее всего, первые попытки по составлению сборника “Монашеских уставов” монах Серафим предпринял тогда, когда стал Начальником скита.

Понести строгий Скитский устав мог только духовно крепкий инок, скорей всего насельники скита проходили тщательный отбор в монастыре, что предусматривалось Уставом, только потом допускались для более аскетической жизни. Иноков в лесной и маленькой обители было не много, количество иногда доходило – до 35 человек.

Душой этого братства подвижников, несомненно, был основатель и настоятель скита. Он хорошо понимал людей, обладал выдающимся даром слова: проповеди его были живые, содержательные и дышали глубокой ревностью к Богу.[22]

Основание Белогорского скита – это первый подвиг иг. Серафима. Его наименование “Скитоначальником” так и закрепислось до сего дня. Как знать, если бы Революция 1917 года не изменила жизнь в России, сколько успел бы ещё сделать Белогорский подвижник на ниве Монашеского делания, служа Церкви Христовой? Однако первый и значительный труд иг. Серафима положил плотное основание, он не остановился на достигнутом.

Паломничество на Православный Восток (1908)

Жизнь иг. Серафима от прихода в монастырь в 1897 г. до разрушения Российской империи после 1917 г. Выстраивается в плотный ряд паломнических поездок, основание и возрождение обителей, писательского труда, для духовного укрепления и нравственного созидания людей, верующих во Христа. Центральным паломничеством в этот период является его посещение Святой Земли и Горы Афон.

В 1908 г. по благословению настоятеля иеромонах Серафим совершил паломничество на Православный Восток для поклонения святыням и более глубокого изучения Монашества Восточной Церкви.[23] Таким образом Белогорский монах встречался с знаменитыми личностыми Православной Церкви, например: в Великую среду, 9 апреля 1908 г., он удостоился аудиенции и продолжительной беседы у Патриарха Святого Града Иерусалима и всея Палестины Дамиана (Касатос) (1848–1931); 6 мая он совершил Божественную Литургию в Пантелеимоновом монастыре, имел продолжительные беседы с настоятелем Свято-Пантелеимонова монастыря о. Мисаилом († 31 мая 1909 гг.); 14 мая 1908 г. паломник с Белой горы беседовал с настоятелем Свято-Андреевского скита архимандритом Иосифом (†7 июля 1908);[24] 22 мая того же года в Константинополе Белогорский монах Серафим был принят Вселенским Патриархом Иоакимом III ((Великолепный) †13 ноября 1912), который благословил инока Серафима на продолжение писательских трудов и даровал Серафимо-Алексеевскому скиту святую икону Богородицы «Отрада и Утешение»[25] и другими.

В это время Белогорский скитоначальник не мог догадываться, что через 13 лет Господь снова приведет его на Святую Землю, и она станет его последним земным пристанищем.

Надо пологать, что самое главное и ценное из всего приобретённого на Православном Востоке Белогорским монахом – это опыт и традиция Монашеского предания Восточной Церкви, которые он применял в дальнейшем служении на иноческом поприще.

Первый Всероссийский иноческий съезд (1909)

С 5 по 13 июля 1909 г. в Троицко-Сергиевой Лавре состоялось важное событие в истории монашества на Руси – Первый Всероссийский иноческий съезд. Белогорский иеромонах Серафим в первый раз участвует в обсуждении и решении проблем современного монашества начала XX г. на Всероссийском уровне.

«Программа съезда, выработанная Св. Синодом, заключалась в следующем: “Главной задачей съезда должно быть всестороннее обсуждение вопроса о том, какие меры возможно и должно принять для поднятия духовной жизни в современном монашестве…“»[26]Иеромонах Серафим присутствовал на съезде в качестве члена с правом совещательного голоса в составе делегации от Белогорского монастыря Пермской епархии.[27]

«Заседания съезда были объявлены закрытыми: ни корреспонденты газет, ни посторонние миряне на них не допускались»[28]. В связи с этим иеромонах Пермской епархии вёл дневник, в который старался заносить всё происходившее на съезде. В 1912 г. на основании дневника трудами монаха Серафима была опубликована книга «Первый Всероссийский иноческий съезд. (Воспоминания, записки и наблюдения участника съезда)». Это издание оказалось единственной публикацией летописи Съезда.[29]

Иеромонах Серафим подготовил доклады практически по всем вопросам программы съезда, которые предоставил председателю съезда еп. Никону. В своих докладах он предлагал вернуться на прежний путь, которым шли Святые Отцы, следовать их Правилам и Заветам.[30]

Материалы Всероссийского съезда иночествующих о. Серафим мог использовать при составлении сборника Уставов и других трудов для укрепления монашества как на Руси, так и за её пределами.

Годы составления и издания «Монашеских уставов»

(1904–1910)

«Монашеские уставы» иеромонаха Серафима (Кузнецова) как для мужских, так и для женских обителей представляют собой сборник, в который сведены разновременные с 1904 по 1909 гг. труды автора, посвящённые общебогослужебным и дисциплинарным Монашеским правилам.

Вероятно, с 1904 г., после освящения первой церкви в Серафимо-Алексеевском скиту, Белоорским скитоначальником было положено начало трудам над составлением «Монашеских уставов». В 1910 г. работа была завершена, и Уставы были опубликованы.

В Православной энциклопедии есть упоминание о составленном «преподобномучеником Варлаамом (Коноплёвым) Уставе по подобию святогорского, который был одним из самых строгих среди монастырей конца XIX века. Известно, что Белогорский монастырь называют Уральским Афоном».[31]

Первый настоятель Белогорской обители игумен Варлаам (Коноплёв) имел желание, после выхода из Старообрядческого раскола, поселиться на Афоне.[32] Однако основатель обители о. Стефан убедил его в том, что и на Белой горе можно жить по-афонски.[33] Именно поэтому о. Варлаам желал устроить на Белой горе монастырскую жизнь по «Афонскому образцу».

В 1905 г. им изданы «Правила наружного поведения братства Белогорского Свято-Николаевского православного миссионерского мужского общежительного второклассного монастыря Пермской епархии»[34]. 15 февраля того же года Правила были объявлены братии.[35]Конечно этих Правил было не достаточно для полноценного Монастырского Устава.

Судя по занятости и большому объёму работы, которую исполнял игумен строящейся Белогорской обители, дело по составлению полного Монастырского устава настоятель поручил своему лучшему ученику – скитоначальнику иеромонаху Серафиму, который добросовестно приступил к данному послушанию.

В 1907–1908 гг. публикуются первые письменные труды о монашестве о. Серафима, которые использовались и в процессе подготовки к предсоборным съездам монашествующих в Троицко-Сергиевой Лавре как в 1909 г., так и в 1917 г., и к съезду Учёного монашества в Московской духовной академии в 1917 г.[36]

В 1910 г. настоятель Белогорского монастыря архимандрит Варлаам становится благочинным Пермских монастырей, круг его трудов всё более расширяется.[37] Усилиями Белогорской братии многие монастыри епархии перешли от кризисного состояния к процветающему, открылись новые обители.[38]

В составлении «Монашеских уставов» о. Серафим использовал свой опыт монастырской жизни: послушничество; иночество; монашество; служение в сане иеродиакона, иеромонаха; основание Белогорского скита; участия в восстановлении и основании новых обителей; паломничество в 1908 г. на Православный Восток, и беседы с Восточными Патриархами, настоятелями Палестинских и Афонских обителей; перенятие аскетического опыта и традиции от современных ему подвижников и просто иночествующих.

В 1909 г. иеромонах Серафим принял участие в Первом Всероссийском съезде монашествующих, как было сказано выше, что помогло ему ещё больше углубиться в проблематику состояния современного ему иночества. Полученные на съезде знания и опыт были применены при составлении образцового Устава как для собственного монастыря и скита, так и для других обителей.

В 1910 г. «Монашеские уставы» для мужских и женских обителей были изданы. В 1911 году о. Серафим получил вознаграждение за свои труды в виде грамоты от Вселенского Патриарха Иоакима III († 13 ноября 1912), содержащую благодарность за Три Тома Уставов.[39]

Этот труд ещё не оценили по достоинству в Русской Православной Церкви. Сегодня он является забытым и мало изученным. Интересно, что о. Серафим продолжал совершеснтвовать Устав на Святой Земле.

Участие о. Серафима в основании и возрождении других обителей (1905–1915)

Игумен Серафим не только основал Белогорский скит, но и участвовал в основании и возрождении других как мужских, так и женских обителей в Пермской губерни и за её пределами.

В 1905 г. к настоятелю Белогорского монастыря о. Варлааму обратился житель «казенного Юговского завода, Пермского уезда» Александр Антонович Моздоков, прося совета о создании обители на горе Благодать.[40] «20 сентября (1905 г.) иеромонах Серафим с иноком Прокопием, полуив благословение игумена, посетили Благодатную гору вместе с Александром Моздоковым и обывателями Юговского завода. Отец Серафим водрузил на вершине горы небольшой деревянный Крест и освятил его, прося Бога благословить место сие» для основания новой обители.[41] С этого дня начинается история Свято-Троицкой Благодатской обители, в основании и жизни которой активно участвовал Белогорский Скитоначальник.

В 1907 г., благодаря стараниям Белогорских насельников, был возобновлён женский Бахаревский Богородице-Казанский Серафимо-Алексеевский монастырь (д. Бахаревка Пермского уезда).[42] 31 мая 1907 г. мама инока Серафима Александра Петровна Кузнецова была пострижена в монашество с именем Анастасия, и её определили в новооткрытый Бахаревский монастырь.[43] «В отчёте женского Бахаревского монастыря за 1913 год указано, что служба совершалась применительно к Белогорскому чинопоследованию и порядку»[44]. Позднее у обители появился свой скит.

«В июне 1915 г. по инициативе иг. Серафима началось строительство Шамарского Елисавето-Мариинского женского миссионерского монастыря в память пребывания на Пермской земле Великой княгини Елисаветы Феодоровны»,[45] в честь ее небесной покровительницы (ныне ж/д станция Шамары Свердловской области).[46] Устроительницей обители была назначена монахиня Пелагия (Мария Силина) из Бахаревского женского монастыря.

Точное количество обителей установить трудно, в основании, в открытии, в возрождении которых иг. Серафим принимал участие. Чтобы получить полную и достоверную информацию по этому вопросу, необходима более кропотливая работа в архивах, которая связана с изучением жизни и трудов игумена как в России, так и за её пределами.

Дом Романовых и игумен Серафим (1910–1917)

8 декабря 1910 г. настоятель Белогорской обители архимандрит Варлаам и Скитоначальник иеромонах Серафим были удостоены чести быть принятыми императором Николаем II и цесаревичем Алексеем Николаевичем. Труды о. Серафима не остались не замеченными и Царской семьёй, ещё в 1908 году Ея Величество Государыня Императрица Александра Феодоровна благодарила Белогорского иеромонаха за «отпечатанные речи».[47]

Во время аудиенции императору и его наследнику были переданы: икона святителя Николая Чудотворца, книги об истории Белогорского монастыря и фотоснимки обители. Скитоначальник возложил на Наследника серебряный крест на цепочке с частицами мощей св. Иоанна Предтечи, св. вмч. Георгия и частицей Животворящего Древа Креста Господня. Монарху о. Серафим преподнёс десять книг своих печатных трудов.[48] Судя по всему, среди этих трудов мог быть и сборник из трёх томов «Монашеских уставов».

С апреля 1912 г. в связи с приближающимся юбилеем – 300-летием дома Романовых – на Белой горе под редакцией о. Серафима начал выходить религиозно-патриотического журнала «Голос долга» (журнал выходил до 1916 года.)[49] Эта инициатива получила поддержку от Императорского дома, а также и от патриарха Иерусалимского Дамиана (†14 августа 1931 г.) 19 августа 1912 г. иеромонах Серафим был удостоен Высочайшей благодарности и возведён в сан игумена.

История духовного общения о. Серафима и преподобномученицы Елисаветы Феодоровны началась при жизни Великой княгини и имела продолжение после её мученической кончины. Вероятно, их знакомство произошло в трудное для Великой Княгини время, когда решался вопрос, каким должно быть внутреннее устроение новообразованной Марфо-Мариинской обители.

Елисавете Феодоровне несколько раз пришлось переделать проект Устава, чтобы удовлетворить все требования Священного Синода, который не принимал предлагаемые Уставы. Вопрос об утверждении новой обители мог зайти в тупик, так как требования Святейшего Синода были строгими, а у Великой княгини не было достаточного опыта, чтобы составив Устав так, чтобы удовлетворить все требования Синодальной комиссии. Именно в этом деле она могла рассчитывать на помощь о. Серафима.[50]

В 1909 г. был визит Великой княгини Елисаветы Феодоровны в Троице-Сергиеву Лавру, он состоялся во время работы Первого Всероссийского иноческого съезда, который осветил в своих воспоминаниях о. Серафим.[51] Во время работы Всероссийского съезда иночествующих Белогорский скитоначальник Серафим был представлен Великой княгине как знаток организации уставной жизни монашеских обителей.[52]

В 1914 г. по приглашению иг. Серафима Великая княгиня посетила Белогорский монастырь и Серафимовский скит. Это посещение было частью паломнической поездки по монастырям России, которую Елисавета Феодоровна совершала вместе со своей сестрой принцессой Викторией Баттенбергской (они посетили Нижний Новгород, Казань и Пермь).[53] Рядом с Белой горой в Серафимо-Алексеевском скиту княгиня получила тревожную телеграмму от Александры Феодоровны об угрозе войны: «…войну желают враги России».[54] Это известие побудило Великую княгиню проехать дальше на восток и помолиться у мощей св. праведного Симеона Верхотурского, а затем, соединившись с сестрой в Перми, они вернулись в Петербург, и вскоре началась Первая мировая война с 28 июля 1914 года.

Трагические события в жизни сближают людей. После этой поездки на Урал иг. Серафим стал братом во Христе и духовником Елисаветы Федоровны. «В Житии преподобномученицы о. Серафим называется её другом и духовником».[55] Великая княгиня увидела в Белогорском скитоначальнике священника и монаха, сохранившего ревность, силу и дух о Христе.

Между Белогорским игуменом и Великой княгиней велась переписка, жизнь их не разлучала до трагических событий после Октябрьской революции. В середине октября 1917 г., предчувствуя опасность, нависшую над императорской семьей, иг. Серафим выехал в Москву. Он предложил Елисавете Феодоровне уехать на Урал в Алапаевск, где, как он говорил, что есть хорошие люди в старообрядческих скитах, которые сумеют сохранить Ваше Высочество. Однако княгиня отказалась из опасений, чтобы ее исчезновение не отразилось на судьбе ее близких.

Прощаясь с о. Серафимом, она попросила: «Если меня убьют, то прошу вас, похороните меня по-христиански»[56]. Эта просьба Великой Княгини оказалась пророческой. Игумен Серафим знал о ее желании – быть похороненной в Иерусалиме, на Елеонской горе, возле храма в честь св. равноапостольной Марии Магдалины.

Годы эмиграции и кончина о. Серафима (1918–1959)

В 1918 г. игум. Серафиму Господь определил скорбную миссию – сопровождать останки убиенной в Алапаевске Великой княгини к месту ее последнего упокоения. Через Читу и Харбин вместе с отступающей Добровольческой армией в товарных вагонах, с непредвиденными остановками добирался иг. Серафим в Святую Землю. И еще около 40-ка лет земного служения было отпущено ему для молитвы и свидетельства о той «Великой матушке», как называли ее когда-то в Москве, которая добровольно предпочла эмиграции путь крестных страданий на своей новой Родине. Возможно, мощи прмч. Елисаветы так и остались бы в безымянной могиле на Урале или подверглись осквернению, если бы не верность слову и мужество ее Белогорского духовника.

Осенью 1918 г. с приходом на Урал армии Колчака был освобожден город Алапаевск, иг. Серафим с двумя послушниками приехали к месту мученической кончины Елисаветы Феодоровны. «8 октября начались работы по извлечению тел новомучеников из шахты Нижняя Селимская. На различной глубине шахты Мальшиков нашёл трупы… 11 октября – Великой княгини Елисаветы Феодоровны…»[57] Игумен Серафим лично участвовал в поисках тел и их извлечении со дна шахты. Ему принадлежит и свидетельство о том, как проходило их погребение: «Вечером 18 октября собором духовенства в числе 13 протоиереев и священников была отслужена заупокойная всенощная. На отпевании было много народу, ибо собрались люди не только из Алапаевска, но и из окрестных деревень»[58].

Когда же в июле 1919 г. стало ясно, что Алапаевск будет взят красными, иг. Серафим взял на себя как исполнение последнего долга перед Великой княгиней спасение останков убиенных. Восемь гробов перевозились в товарном вагоне, их сопровождающими были трое человек – иг. Серафим и послушники Серафим Гневашев и Максим Канунников. В Чите, в Покровском женском монастыре, иг. Серафим нашел временный приют. Помощь в перевозке при соблюдении строгой секретности оказал тогда Главнокомандующий вооруженными силами Восточной Окраины генерал-лейтенант атаман Г.М. Семенов (†30 августа 1946).

В 1920 г. в Пекине шесть тел нашли пристанище в новом склепе на кладбище Русской Духовной Миссии. Игумен Серафим продолжал следование в Иерусалим с останками Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары. «Великая княгиня лежала как живая, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту»,[59] – свидетельствовал бывший посланник России в Китае князь Н.А. Кудашев, специально прибывший в Харбин для опознания.

В 1921 г. иг. Серафим выполнил завещание Великой княгини. Он перенёс останки Алапаевских мучениц в Иерусалим, где и захоронил их «по-христиански».

На Святой Земле скитоначальник Белогорского монастыря столкнулся с новыми испытаниями. «Среди эмигрантского духовенства возникло движение за воссоединение с Московской Патриархией, которое возглавил игумен Серафим».[60] В конце 1922 г. между епископом Аполлинарием Рыльским (Кошевой Андрей Васильевич (1874–1933)),[61] из Высшего церковного управления заграницей,[62] который управлял делами Миссии в Иерусалиме, и иг. Серафимом произошёл конфликт.[63] В 1923 г. в результате конфликта игумен Серафим был запрещён в священнослужении «за неподчинение епископской власти».[64]

Иерусалимский Патриарх Дамиан (1848–1931) серьёзно отреагировал на подобные действия: снял запрещение с иг. Серафима и потребовал от ВЦУЗ отзыва епископа Аполлинария. «В это дело вмешался Иерусалимский Патриарх: прочитал над ним (иг. Серафимом. – Авт.) молитву и разрешил ему служение (конечно, в греческих храмах)».[65] По благословению Патриарха Дамиана иг. Серафим построил небольшую келью невдалеке от церкви на Елеонской горе в Малой Галилее. По свидетельству инокини Серафимы (кн. Путятиной) «доступ в Гефсиманию был закрыт о. Серафиму в последние годы его жизни, и он был лишен возможности поклониться гробу той, которой он с таким самоотвержением и великим трудом отдал последний долг».[66]

Все годы жизни в Иерусалиме Белогорский скитоначальник сохранял свою верность Матери-Церкви. В 1945 г. во время приезда Патриарха Алексия I игумен Серафим вернулся в юрисдикцию Московской Патриархии, однако в Советскую Россию иг. Серафим возвратиться не смог. В 1950 году Белогорский скитоначальник передоставил Патриарху Алексию новую редакцию «Монастырского устава», одна из копий которых хранится в библиотеке Московской православной духовной академии.[67]

Игумен Серафим скончался 22 февраля (7 марта) 1959 г. На его могиле в Малой Галилее (резиденция Патриарха Иерусалимского на горе Елеон) написано: «Русский Священноигумен Серафим. Начальник Свято-Серафимовского скита Пермской епархии. Он привез гроб с телом мученицы Великой кн. Елисаветы Феодоровны в Иерусалим в 1920 г. (1875–1959 гг. 22 фев.)» Эта надпись на могиле свидетельствует два главных подвига иг. Серафима, которые он сделал в жизни: 1) основание Серафимо-Алексеевского скита; 2) перенесение останков Великой княгини Елисаветы в Иерусалим.

Жизненный путь Белогорского скитоначальника – образец искреннего монашеского служения, которому он оставался верен всю жизнь. Он принимал активное участие в возрождении и основании скитов и обителей. Все свои способности и силы иг. Серафим посвятил для укрепления монашества на Белой горе, в Пермской епархии, в Русской Православной Церкви и за её пределами.

Игумен Серафим прошёл своё монашеское служение от послушника до Скитоначальника и постоянно работал над его совершенствованием. Он внимательно изучал традиции и опыт монастырской жизни и аскетической, их взаимосвязь с Богослужением, с дисциплинарной и канонической практиками как в России, так и на Православном Востоке.

Белогорский скитоначальник издал около двадцати трудов, многие из которых посвящены возрождению духовной жизни в монастырях и мученичеству за Христа. Богатый его духовный и монашеский опыт отразились в текстах «Монашеских уставов».

Источники

[1] Фомин С. Русский инок // Серафим (Кузнецов), игум. Православный Царь-Мученик.  М.: Православный паломник, 1997. С. 5.

[2] Бирилов Г., прот. К 40–летию со дня кончины. Краткое жизнеописание игумена Серафима (Кузецова) // Журнал Московской Патриархии №7, 1999. С. 41.

[3] Вяткина С.А. Царский путь: между Белой и Елеонской. Жизнеописание Белогорского монаха игумена Серафима (Кузнецова). Исторический очерк. Изд.: Пресстайм. Пермь, 2013. С. 52–53.

[4] Там же. С. 49.

[5] Вяткина С.А. Царский путь: между Белой и Елеонской. Указ. соч. С. 48–49.

[6] Церковные ведомости, 1897. № 6. С. 51.

[7] Там же. С. 82.

[8] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ.соч. С. 82.

[9] Белогорский Свято-Николаевский… Указ.соч. С. 44.

[10] Там же. С. 44–45.

[11] Костина В.А. Указ. соч. С. 477–478.

[12] Там же. С. 478.

[13] Федорущенко О. Белогорский Свято-Николаевский православно-миссионерский мужской общежит. монастырь. Пермь: Изд. Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря, 2004. С. 55.

[14] Белогорский Свято-Николаевский… Указ.соч. С. 96.

[15] Православныя русския обители. Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. СПб.: Книгоиз-ство П.П. Сойкина, 1910. С. 162.

[16] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ.соч. С. 46.

[17] Там же.

[18] Агафонов П.Н. Епископы Пермской епархии: 1383–1918. Пермь: Общество «Арабеск», 1993. С.41.

[19] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ.соч. С. 46.

[20] Агафонов П.Н. Епископы Пермской епархии: 1383–1918. С. 42.

[21] Бирилов Г., прот. Указ. соч. С. 43.

[22] Святой Уголок, Белогорский монастырь: Впечатление паломников. Шамардино, Калужской губ.: тип. Казанской Амвросиевской  женской пустыни, 1914. С.14, 15.

[23] Путевые впечатления. (Поездка в Иерусалим и на Афон в 1908 г.) Нижний Новгород, 1910. С. 7.

[24] Молчанов Н. Порядок следования святых икон с частицами святых мощей в Покровскую просветительную крещёно-татарскую женскую общину Мамадышского уезда Казанской губернии// Известия по Казанской Епархии (официальный отдел). – 1909. – № 17 (1 мая). – С.с. 480 – 481. http://missiakryashen.ru/history/community/kryashenskih/molchanov/ (Посл. обр. 27.06.2016)

[25] Фомин С. Русский инок // Серафим (Кузнецов), иг. Православный Царь-Мученик. Указ. соч. С. 26.

[26] Серафим (Кузнецов), иером. Первый Всероссийский иноческий съезд. (Воспоминания, записки и наблюдения участника съезда). Кунгур: Типография М.Ф. Летунова, 1912. C. 20.

[27] Вяткина С.А. Под сенью серебра: Жизнеописание схиархиепископа Иоанна (Килина) и схимонахини Евсевии (Попатенко). Пермь, 2009. С. 34.

[28] Серафим (Кузнецов), иером. Первый Всероссийский иноческий съезд. (Воспоминания, записки и наблюдения участника съезда). Кунгур: Типография М.Ф. Летунова, 1912. C. 7.

[29] Серафим (Кузнецов), игум. Мужской общежительный устав. М., 2000. Указ. соч. С. 6.

[30] Серафим (Кузнецов), иером. Первый Всероссийский иноческий съезд. Указ. соч. C. 86.

[31] Белогорский во имя святителя Николая Чудотворца мужской монастырь. [без автора] // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 536.

[32] Вяткин В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ. соч. С. 39.

[33] Там же.

[34] Правила наружного поведения для братства Белогорского Свято-Николаевского православно-миссионерского мужского общежительного второклассного монастыря Пермской Епархии. Составлены и объявлены братии Настоятелем Игуменом Варлаамом 15 февраля 1905 г. Белогорский Свято-Николаевский монастырь, 1905.

[35] Марченко А. Преподобномученик архимандрит Варлаам (Коноплёв) – игумен Уральского Афона. Пермь: Звезда, 1996. С. 10.

[36] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ. соч. С. 73.

[37] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ. соч. С. 73.

[39] Бирилов Г., прот. Указ. соч. С. 43.

[40] Серафим (Кузнецов), иг. Благодатское мужское Свято-Троцкое иноческое общежитие в Пермской епархии. Пермь, 1913. С. 4.

[41] Серафим (Кузнецов), иг. Благодатское мужское Свято-Троцкое иноческое общежитие… Указ. соч. С. 6–7.

[42] Белогорский во имя святителя Николая Чудотворца мужской монастырь. [без автора] // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 537.

[43] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ. соч. С. 28.

[44] Там же. С. 29.

[45] Белогорский во имя святителя Николая Чудотворца мужской монастырь. [без автора] // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 537.

[46] Вяткин В.В. Величие и трагедия Уральского Афона. Указ. соч. С. 28.

[47] Серафим, иером. Слова, беседы и речи. (Выпуск 2-ой). – Кунгур, 1908. С. 3.

[48] Марченко А., прот. Великая княгиня Елисавета Феодоровна и начальник Серафимо-Алексеевского скита Белогорского монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов). История взаимоотношений // Серафим (Кузнецов), иг. Августейшая паломница Её Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Феодоровна в Пермской губернии. Пермь, 2009. С. 5.

[49] Фомин С. Русский инок // Серафим (Кузнецов), иг. Православный Царь-Мученик. Указ. соч. С. 36.

[50] Марченко А., прот. Великая княгиня Елисавета Феодоровна и начальник Серафимо–Алексеевского скита Белогорского монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов). Указ. соч. C. 7.

[51] Серафим (Кузнецов), иером. Первый Всероссийский иноческий съезд. (Воспоминания, записки и наблюдения участника съезда). Кунгур: Типография М.Ф. Летунова, 1912. C. 35-36.

[52] Там же. C. 12.

[53] Миллер Л.П. Святая мученица Российская Великая Княгиня Елисавета Феодоровна. М.: Столица, 1994. С. 162.

[54] Миллер Л.П. Святая мученица Российская Великая Княгиня Елисавета Феодоровна. Указ. соч. С. 162.

[55] Бирилов Г., прот. Указ. соч. С. 45.

[56] Марченко А., прот. Великая княгиня Елисавета Феодоровна и начальник Серафимо–Алексеевского скита Белогорского монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов). История взаимоотношений // Серафим (Кузнецов), игумен. Августейшая паломница Её Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Феодоровна в Пермской губернии. Пермь, 2009. C. 12.

[57] Куликова Л.В. Летопись жизни и деятельности Благоверной Великой Княгини Елисаветы Фёдоровны, основательницы Марфо-Мариинской обители милосердия, в хронике событий. М., 2011. С. 473-474.

[58] Серафим (Кузнецов), иг. Мученики христианского долга. Пекин, 1920. С. 34.

[59] Материалы к житию преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М.: Сестричество во имя преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы, 1996. C. 152.

[60] Марченко А., прот. Великая княгиня Елисавета Феодоровна и начальник Серафимо–Алексеевского скита Белогорского монастыря Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов). Указ. соч. C. 18.

[61] Аполлинарий, архиеп. Монашество принял во время обучения на Миссионерских курсах при Казанской духовной академии, постриженик ректора академии еп. Антония (Храповицкого). В 1917 г. хиротонисан во еп. Рыльского, викария Курской епархии. С июня 1919 г. – еп. Белгородский. В феврале 1920 г. Эмигрировал в Сербию. Из Иерусалимской миссии, которую возглавлял в 1922–1923 гг., выехал в США. Был епископом Виннипегским, Сан-Францисским. С 1929 г. Архиерейским Синодом РПЦЗ возведён в сан архиепископа Северо–Американского и Канадского.

[62] Далее ВЦУЗ.

[63] В 1979 г. в издании Московской Патриархии опубликован двадцатый сборник Богословских трудов. Он был посвящён митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Никодиму († 5 сентября 1978). В сборнике есть сочинение архимандрита Никодима (Ротова) о Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Конфликт 1923 г. между епископом Аполинарием и игуменом Серафимом в этом сочинении опущен // Никодим (Ротов), архим. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме // Богословские труды. Сборник двадцатый. М.: Издание Московской патриархии, 1979. С. 70-71.

[64] История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в письмах архимандрита Мелетия (Розова) 1919–1929 гг. Письмо № 12. С.9 // pstgu.ru/download/1302948257.rdm.pdf

[65] История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в письмах архимандрита Мелетия (Розова) 1919–1929 гг. Письмо № 12. С.9 // pstgu.ru/download/1302948257.rdm.pdf

[66] Материалы к житию преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М.: Сестричество во имя преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы, 1996. С. 154.

[67] Серафим (Кузнецов), игум. Бывший Начальник Серафимо-Алексеевского скита при Белогорском монастыре Пермской епархии и Благочинный монастырей. “Монастырскии? мужскои? общежительныи? устав”. 3/16 июня 1949. Иерусали. Малая Галилея. Летняя резиденция Патриарха. (252 страниц, машинопись).

Автор: Иерей Андрей Трегубов (аспирант МДА)