В завершение своего визита в Пензу, епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон, викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, дал интервью председателю информационно-издательского отдела Пензенской епархии Евгению Белохвостикову.

— Ваше Преосвященство, здравствуйте! Рады вас снова видеть на Пензенской земле. Вы в нашем городе не впервые. И в прошлый раз, я помню, Вы начали выступление перед участниками фестиваля «Приволжье за жизнь» с признания в том, что сомневались, стоит ли к нам ехать. И, по Вашим же словам, уже в первые минуты убедились, что время потратили не зря. На этот раз – не зря приехали, как считаете?

– Конечно, не зря. Я увидел, как вырос строящийся Спасский кафедральный собор, был на открытии дома для мамы – кризисного центра для женщин, встречался с беженцами с Украины, познакомился с тем, как епархия работает с инвалидами, как их обучают, дают возможность работать, обрести признание, научиться что-то делать для других. Встречи со священниками и с митрополитом Серафимом тоже оставили глубокое впечатление. Так что я, конечно, приехал не зря.

– А Вы могли бы выделить самое яркое впечатление о Пензе?

– Это встреча с беженцами и открытие дома для мамы, кризисного центра. Я уже давно знаком с руководителем этого проекта, матушкой Анной Кузнецовой, и очень рад, что за девять месяцев ей удалось отреставрировать здание и приготовить его к приему женщин, которые по тем или иным причинам не могут найти крышу над головой. Это очень важное и хорошее дело. Я увидел, как много людей пришли на открытие, это дело объединило Церковь, общество и власть. Все отнеслись к нему с большим энтузиазмом. А ведь когда мы делаем доброе дело, помогаем другим – это радует всех нас.

– Владыка, невозможно в нашем разговоре не коснуться ситуации на Украине. Вы даже изменили программу визита, чтобы пообщаться с беженцами, которых разместили в пригородном санатории. На Ваш взгляд, чем каждый из нас может помочь этим людям?

– Я думаю, дорогие друзья, нам всем с вами нужно молиться. Потому что только Бог может изменить ту ситуацию, которая сейчас сложилась на Украине. Она готовилась давно, это не просто случайность, это – результат долгого противостояния разных людей, разных мнений, разных представлений о том, какой должна быть Украина, с кем она должна быть. И поэтому, конечно же, наша с вами задача – молиться. Есть молитва, которая составлена и читается во всех храмах после Литургии. Ее чтение благословил Святейший Патриарх Кирилл, он сам ее читал на коленях. И все мы молимся со слезами о том, чтобы прекратилось то, что там творится.

Кроме того, мы должны помочь всем тем, кто оказался вовлеченным в эту тяжелую и трудную историю.

Есть политики, которые решают вопросы и проблемы; есть люди, которые воюют, а когда человек воюет – он думает: если я не убью, то убьют меня, и, наверное, он повинен в том, что происходит, в той или иной степени. Но есть и люди, которые никак не участвовали в этом споре, которые хотели бы жить мирно. Однако в них летят осколки, они лишаются крова, многие из них приехали в Россию. Только в Ростове сейчас сто тысяч беженцев.

Слава Богу, что нашлось место для людей, лишенных крова, и здесь, на Пензенской земле. Конечно же, наш с вами долг – помочь этим людям. Согреть их любовью, окружить вниманием, собрать им средства, чтобы они могли есть, могли одеть своих детей. Не все из них успели взять зимнюю и осеннюю одежду, а скоро наступают холода.

Не стоит обижаться на них. Некоторые высказывают претензии: мол, почему они сюда приехали, почему мы должны им помогать? Но, слава Богу, таких немного у нас. Слава Богу, русский народ хранит традиции гостеприимства, и мы относимся к беженцам, как к своим братьям и сестрам. Между Россией и Украиной – граница, это разные государства, но в нашем сердце нет границ, эти люди – наши братья и сестры, наши единоверцы. У нас с ними общая судьба, общая история, общая: купель крещения на Днепре, Киев – мать городов русских. Эти люди – наши соотечественники по вере. И поэтому долг каждого из нас – чем-то им помочь. Кто чем может: пожертвовать копеечку, десять рублей, двадцать, тридцать, просто навестить, сказать им доброе слово, встретив их в храме или еще где-то, просто улыбнуться, спросить, как у них дела, спросить, нуждаются ли они в помощи.

Я был в Ростове, там очень многие люди помогают беженцам. Владельцы кафе открывают свои заведения, чтобы их покормить, владельцы гостиниц пускают их на постой, не получая за это никакой платы. Люди покупают дома, предоставляют им свои квартиры, снимают для них жилье. В Воронежской области есть центр, в котором сейчас около ста человек беженцев, в основном – женщины с детьми. А ведь дети уж точно ни в чем не виноваты, и им нужна помощь: им нужно учиться, их нужно устроить в детские сады, чтобы мама могла работать.

Эти люди находятся в очень трудной ситуации. Когда я был в этом центре в Воронеже, мне рассказывал священник, открывший центр: он стоял на улице с этими женщинами, они услышали шум пролетающего вертолета, и тут же все бросились на землю. Когда дети слышат громкий звук – падает кирпич или еще что-то – они прячутся под стол. Они запуганы, и чтобы следы этой беды, этой трагедии как-то зарубцевались, чтобы помочь им выйти из этого состояния – нужна ваша любовь, нужна наша с вами помощь.

– Владыка, а на епархиальном уровне должна вестись какая-то специальная работа с беженцами? Сбор средств, сбор гуманитарной помощи?

– Сбор средств ведется во всех епархиях. Я уверен, что священники и социальные работники, с которыми мы встречались в Пензе, будут им помогать. К сожалению, жители Украины, как и жители России, не всегда церковны, не всегда понимают ту помощь, которую Бог может им оказать, не всегда обращаются к Нему. Но они очень нуждаются в таком утешении, многие просят крестики, иконочки, молитвословы.

Мы будем действовать в зависимости от ситуации, в первую очередь, будем помогать тем, у кого много детей, одиноким мамам, беременным женщинам, женщинам с новорожденными младенцами. Я думаю, что эта помощь должна оказываться всеми, кто живет в России. Эта помощь поможет преодолеть то разделение, которое возникло между нашими странами, поможет сохранить наше единство.

– Владыка, у вас многолетний опыт служения на приходе. Скажите, что он дал для вашей нынешней работы?

– Если бы я не служил столько лет на разных приходах, если бы я не служил в больнице, если бы не посещал детские дома и не работал с сестрами в общине сестер милосердия, если бы не было училища сестер милосердия, – у меня не было бы никакого опыта, и я бы вообще не знал, что и как можно сделать в социальной сфере, как можно людям помочь научится любви. А этот опыт познакомил меня с замечательными самоотверженными людьми. Я вижу, как они могут самоотверженно помогать другим, и что это дает им удивительную радость, несравнимую ни с чем другим. Поэтому я призываю к делам милосердия, любви всех тех, кто называет себя православными, всех тех, кто ходит в храм.

Радость отдавать, как говорит Господь, больше, чем радость брать. Эти слова Христа, которые записаны в Деяниях апостолов, очень важные. К сожалению, современный мир не знает этой радости – отдавать. Он знает радость брать, радость отнимать силой, радость обманывать, радость брать откаты, взятки, радость пожить за счет другого, радость коррупционеров, которые объединяются, чтобы больше награбить. Все эти радости очень чреваты. Хотя слово «чреваты» и не имеет отношения к червям, но такие дела как будто изъедены изнутри червями, и они не дадут настоящей радости. А настоящая радость – это жить для других.

– Еще об одном направлении радости хотелось бы поговорить: о семье. У Вас четыре дочери и девятнадцать внуков. Скажите, время на общение с ними остается?

– Времени, конечно, меньше, чем было раньше. Но оно все-таки остается, слава Богу. Правда, дети и внуки теперь уже особо не нуждаются в моей заботе, они уже взрослые. Да и вообще, бабушкам и дедушкам не всегда, я думаю, стоит вмешиваться в воспитание своих внуков. Я всегда говорю: бабушки и дедушки имеют совещательный голос. Все-таки если мы сами воспитали своих детей, то должны им дать возможность воспитывать их собственных детей, а не вмешиваться в это – не одергивать, не давать им советов. Мы их уже воспитали такими, какие они есть. Детям можно что-то подсказать, но вмешиваться в их жизнь надо очень осторожно и деликатно.

Поэтому, конечно же, общение с семьей – это радость, это очень важно, но, слава Богу, это не требует от меня сейчас много времени.

– Скажите, а Вам, как монаху, тяжело отказаться от семейного круга, тяжело привыкнуть к постригу?

– Да, в этом есть некая сложность, потому что я привык жить у себя дома, привык жить со своими дочерьми. Сейчас я живу только с одной дочерью, но не хватает общения с другими, и я всегда очень рад их видеть.

Когда я остаюсь один, иногда бывает грустно. Но нужно быть наедине с Богом, учиться этому, и нужно учиться молитве. А живя в семье, это сделать невозможно, потому что многое отвлекает, те же дети. Поэтому я рад, конечно, что у меня сейчас есть такая возможность – больше молиться, больше думать о тех, кто является членом моей не кровной, а духовной семьи. И думать и просить Бога открыть мне, что нужно сделать, чтобы помочь всем тем, кроме дочерей и внуков, кто вручен моему попечению Промыслом Божиим.

– Еще факт из вашей биографии, если позволите, вспомню. Вас рукополагал во диаконы владыка Владимир (Сабодан), будущий митрополит Киевский и всея Украины. Скажите, кем он был для Вас, каким запомнился?

– Он был очень простым. Когда он был в своем ректорском кабинете, его дверь всегда была открыта, и туда мог зайти любой. Ходил он в подряснике, приходил на молитвы семинаристов тоже в подряснике. Можно было и не узнать, что он там присутствует. И это не потому, что он хотел что-то исподтишка увидеть, а просто он имел такую простоту души.

Владыка был человеком очень щедрым, и всегда помогал, когда к нему обращались семинаристы. Тогда стипендия была очень не большая, а у меня уже были жена и ребенок, я очень нуждался в материальной помощи, – и он всегда ее оказывал. И не только мне, но и всем, кто этого просил.

У владыки Владимира было хорошее чувство юмора, это скрашивало наши семинарские наши будни. Вообще он был очень талантлив – писал стихи, и его проповеди всегда отличались красотой, слушать их всегда были очень интересно, он всегда хорошо говорил – от сердца.

Это был человек очень достойный, покойный, мирный. В нем всегда чувствовался глубокий покой и мир, богатая внутренняя жизнь. Вечная ему память.

– Владыка, мы всегда поражаемся энергии Святейшего Патриарха Кирилла, насыщенности его служения, количеству инициатив. Скажите, легко ли Вам, как одному из ближайших сподвижников Патриарха, выдерживать этот ритм? Легко ли быть, говоря светским языком, в команде Святейшего?

– Очень трудно. Святейший не дает никому уснуть. Он требует четкого, быстрого исполнения всех решений, которые принимаются на Высшем церковном совете, на заседаниях Священного Синода, Архиерейского Собора, и следит за их выполнением. Святейший часто говорит: раньше много было правильных решений, но не отслеживалось их исполнение. Сейчас ситуация изменилась. Все мы знаем, что если что-то нам поручено и мы это не сделаем, будет неприятно, будет нам огорчение у Святейшего. Будет очень стыдно перед Патриархом. Потому что мы видим, как он сам работает: у Святейшего такое множество дел, которое несравнимо ни с кем из архиереев в Русской Православной Церкви. Конечно, равных ему нет, он – звезда первой величины.

Быть рядом со Святейшим – это трудно, но и очень радостно: ты видишь, как принимаются очень важные решения, видишь, как самоотверженно нужно трудиться, видишь, как человек вникает во все мелочи, работает над текстами, предлагает разные варианты решений. Ты видишь его горячую, живую молитву на Литургии, когда он беседует с Богом, отрешается от всего, что окружает его. Конечно, очень радостно быть рядом с ним в момент его молитвы и видеть, как он работает. Можно многому научиться, и это очень вдохновляет. Хочется от Патриарха не отставать, но, к сожалению, угнаться за ним невозможно.

– Владыка, а как вы всё успеваете? Как строится ваш рабочий день?

– Вы знаете, я, на самом деле, мало что успеваю. Я пользуюсь тем, что много очень хороших людей занимаются благотворительностью, делами милосердия, и очень много людей делают это ответственно, серьезно, профессионально. Если есть такой человек, я стараюсь ему не мешать, стараюсь узнавать, чем он занимается, совместно обсуждать какие-то вопросы. Такие люди и несут на себе основную нагрузку, а я только координирую их работу, в этом и заключается моя главная задача.

Очень радостно, что много таких хороших, добрых людей, священников – в том числе, и здесь, в Пензенской митрополии. Поэтому дела милосердия делаются не мною, а огромным количеством людей. Кто-то деньги жертвует, кто-то ухаживает – волонтеры, добровольцы, священники. Так что не я, а они всё это делают. Нужно просто работать каждый день потихонечку. И оно само как-то всё получается.

– Говоря о распределении времени и ресурсов, хотелось бы снова вспомнить Евангельский образ Марфы и Марии. Скажите, владыка, как сочетать богослужебную жизнь и социальное служение?

– Дорогие друзья, образ Марфы и Марии – это не противопоставление двух направлений жизни, а их соединение. И Марфо-Маринская обитель в Москве была задумана святой преподобномученицей Елисаветой как соединение двух служений – служения Марфы и служения Марии. Господь укорил Марфу не за то, что она что-то делала, а за то, что она хотела, чтобы и Мария участвовала в этом, забыв о самом главном. Поэтому в жизни человека должно быть время для дел и время для молитвы. Не будет молитв, не будет участия в Литургии, не будет частого Причастия Святых Таин – тогда, конечно же, и дел никаких ты не сделаешь.

Сейчас очень часто говорят о синдроме выгорания. Но если человек с Богом, то никакого выгорания не происходит. Об этом говорит Святейший Патриарх Кирилл, об этом говорил Святейший Патриарх Алексий II: о том, что они черпают силы в молитве и в Евхаристии. И поэтому, конечно, нужно обязательно уделять внимание и время молитве, изучению Евангелия, чтению святоотеческих книг. Нужно стараться чаще причащаться, советуясь с духовником, как часто это нужно делать. Дорогие мои, только это поможет выдержать ту нагрузку, которая ложится на всех нас. Только это поможет нам не раствориться в современной жизни, которая очень приземлена и очень бездуховна. Только эта обращенность к Богу поможет сделать много добрых дел.

Преподобный Серафим Саровский говорил: «Стяжи мирный дух, и вокруг тебя спасутся тысячи». Нужно всё сделать для того, чтобы приобрести этот мирный дух: не только молиться и читать Евангелие, но каждое доброе дело нужно совершать так, чтобы оно принесло плод твоей душе. Незаметно, часто тайно, не афишируя, не рассказывая об этом по телевидению, а делая это в тишине. Господь всё видит и за всё воздаст, что делается в тайне. Нужно без осуждения других, без ажиотажа, без излишней торопливости, спокойно совершать свое дело, которое у каждого есть свое.

Когда будет в тебе мирный дух, тогда будут спасаться тысячи вокруг тебя, и тогда будет совершаться самое главное дело – устроение нашей с вами души. Оно важнее всех прочих дел. Если мы с вами переделаем все дела, но навредим своей душе – тогда мы ничего доброго не сделаем.

Я расскажу вам притчу. Я узнал ее от одного афонского старца, поэтому в ней всё описывается не так, как обычно: нет мытарств и так далее. Так вот. Один хороший священник отошел ко Господу и направился к воротам рая. Стучится, выходит к нему апостол Петр и говорит: «Что Вы хотите?» Священник отвечает: «Ну, как что, я хотел бы попасть в Царство Небесное». Апостол Петр спрашивает: «А добрые дела у Вас есть?» – «Есть» – «А какие? Знаете, Вам нужно набрать тысячу очков, чтобы сюда попасть». Священник начинает перечислять: «Я был хорошим священником, меня прихожане любили, служил Литургию, исповедовал». Апостол Петр говорит: «Хорошо, батюшка. Это одно очко. Что еще?» – «Социальным служением занимался, была у меня воскресная школа, с молодежью работал, на телевидении выступал, газету издавал» – «Хорошо, – говорит апостол, – еще одно очко!» – «Что еще?.. – задумался батюшка. – Вырастил детей верующих» – «О, это замечательно. Два очка еще!» И бедный батюшка не знал, что сказать и как набрать тысячу очков. Тогда он взмолился Богу: «Господи, прости меня и помилуй, нет у меня добрых дел!» И апостол Петр на это ответил: «Вот за это – 996 очков. Заходите, батюшка» – и открыл ему врата рай.

Вот так. Добрые дела, конечно, важны. Но если они делаются с самомнением, без осознания своего недостоинства, без смирения, – то никакого плода не приносят. Покаяние, смирение дает спокойствие душе, примиряет с Богом. Оно дает возможность отдать себя в руки Божии, чтобы Господь через тебя что-то делал.

И тогда понимаешь, что это не ты делаешь, через тебя Господь совершает что-то. А ты просто как ручка. Допустим, великий писатель Достоевский писал свои романы неким гусиным пером, но ведь оно не может считаться автором! Оно только может радоваться, что было в руке великого писателя, а не какого-нибудь писаки или графомана. Радоваться – можно, но гордиться совершенно нечем. Так и человек, если он предает себя воле Божией и старается служить Богу, ощущает себя таким инструментом. Каждый священник, каждый труженик, каждая мама, которая воспитывает детей, каждый человек, если он верит в Бога и так живет – чувствует эту радость. Но гордиться ему совершенно нечем. Надо смиряться и помнить о своем недостоинстве.

– Хотелось бы спросить об исходном моменте социального служения. В одном из своих выступлений Вы не так давно говорили, что покаяние – это не только слезы и исповедь, но и исправление себя в служении другим. Получается, социальные работники – это люди, которые, прежде всего, приносят покаяние?

– Когда я встречаюсь с верующими людьми, я иногда немножко их экзаменую. В Пензе я встречался с местными батюшками в семинарии, и спрашивал у них: знаете ли вы, дорогие друзья, что сказал Иоанн Предтеча людям, которые пришли к нему на крещение? Он их крестил в Иордане и предупреждал, что они должны принести достойный плод покаяния. И приходившие спрашивали его: а что же нам делать? Иоанн Предтеча ответил, что им нужно делать. Вы не помните, Евгений?

– Покаяться?

– Правильно. А как покаяться? Впрочем, не буду Вас экзаменовать, не буду говорить, сколько процентов пензенских батюшек знают это, а сколько нет. Пусть каждый проверит себя: что он сказал полицейским – воинам, которые охраняли порядок, что им нужно делать, чтобы принести плоды покаяния? Что он сказал налоговой полиции, или власть предержащим, людям, которые собирали подати, государственным чиновникам? И что он сказал простым людям? Мы не будем останавливаться на полицейских и государственных чиновниках, а вспомним, что Иоанн Предтеча сказал простым людям.

Плакать? Исповедаться? Стараться не грешить? Все это – неправильные ответы. Конечно, это тоже нужно. Но Иоанн Предтеча сказал так: у кого две одежды, дай тому, у кого нет ни одной, и так же поступайте с пищей. Вот что назвал плодом покаяния Креститель и Предтеча Господень Иоанн. Мне кажется, нам с вами это обязательно нужно помнить, дорогие друзья. Мы должны быть милосердны к тем людям, которые нас окружают: мы же сами хотим у Бога милости. Можно вспомнить притчу о том, как нас будут судить на Страшном Суде, за что отправят в ад или возьмут в Царство Небесное. Или притчу о том человеке, который не простил своего ближнего, хотя царь ему простил огромный долг.

Это нужно помнить обязательно, потому что Православие – это не только вера в Триединого Бога, в то, что Христос пришел на землю, умер на кресте и воскрес. Православие — это дела любви и милосердия. Без этих дел наша вера оказывается мертвой. И наши слова оказываются лживыми.

– Владыка, а какие качества для социального работника самые главные: профессиональные или душевные? Его работа должна быть, прежде всего, профессиональной, или важнее, что у него на сердце?

– Прежде всего, конечно, должно быть доброе сердце. Если есть и ум, человек может стать руководителем, координатором. Если ума нет – только доброе сердце и послушание, чтобы слушаться священника и своего начальника по работе. Без доброго сердца эта деятельность не принесет пользы, только вред.

Как стяжать доброе сердце? Я могу сказать, как. Каждый день молиться Богу утром и вечером, помнить о Боге, исповедоваться в том, в чем ты согрешил, и стараться жить по Евангелию – исполнять то, что сказал Иоанн Предтеча. И тогда сердце обязательно смягчится и будет добрым.

Я был раньше человеком требовательным. Сейчас мне все говорят, что я стал мягче. Может быть, потому, что занимаюсь делами милосердия, может, просто постарел – сил уже нет сердиться. Но это путь для спасения, это пусть радостный. Я по себе знаю: чем дольше я живу, тем больше люблю людей. Раньше мне нравились определенные категории людей, с кем-то мне было интересно, с кем-то нет, а сейчас я вижу вокруг себя так много замечательных людей, и так с ними бывает замечательно и хорошо! И я думаю, чтобы попасть в Царство Небесное, где мы все будем вместе, нужно уже здесь, на земле, научиться этому: любить людей, радовать людей, жить для них. И просить Бога, чтобы он простил наши собственные грехи.

– Я могу привести много примеров, когда состоятельные люди жертвуют на строительство, реставрацию, роспись храма, на колокола, на иконостас. И куда реже - на социальное служение Церкви. Это так на самом деле так?

– Это так, но это совершенно не правильно. Современные люди думают, что Церковь – это храм, это иконы, пение, богатые облачения. Я им говорю: «Вы знаете, дорогие мои, а ведь в Царствии Небесном не будет храмов». Они удивляются: как же так? А ведь там Сам Господь будет Храмом! И Православие должно быть в сердце человека. Такое есть выражение: Бог не в бревнах, а в ребрах. Если у человека немилостивое сердце и он не хочет его исправить, то бесполезно ходить в церковь. Храм есть образ человека, напоминание о том, какой должна быть наша душа. Храм нужен, но он вторичен. Храм нужен для совершения Таинств, и замечательно, что у нас так много храмов. Но если ты ходишь в храм, то обязательно должен стяжать сердце милующее. Без этого посещение храма будет тебе даже в осуждение.

– То есть жертвовать лучше не на храм, а на социальное служение епархии?

– Это сложный вопрос. Ведь мы помним, что когда одна женщина купила драгоценное масло и излила его на ноги Христа, то Иуда сказал: «К чему такая трата, можно было эти деньги истратить на нищих». Есть две крайности: люди, которые готовы все деньги истратить на храм, и те, которые хотят все раздать, продать, служить в чистом поле и потратить всё на тех людей, которые голодают. Но ведь Господь ответил Иуде: «Нищих всегда имеете с собой, а она послужила Моему погребению». Поэтому украшение храмов и церковное искусство, конечно же, очень важно, но – только как средство приобретения любви. Добрые дела – это тоже средство приобретения любви, сама по себе милостыня без любви, без желания ей научиться, тоже ничего не даст. Если ты просто кинул кому-то деньги, помог так, чтобы это видели люди, – в этом нет смысла. Главное – это устроение души. Ведь можно Бога прославлять и в пении, и в строительства храмов, а можно в добрых делах.

– Вопрос, который часто задают, и наверняка Вам тоже приходилось на него отвечать: нужно ли подавать ли милостыню?

– Это тоже очень сложный вопрос, потому что есть профессиональные нищие, которые этим живут. Может быть, потому, что они больны психически, или они не умеют зарабатывать деньги. Нищенство – их профессия. И можно, в принципе, поддерживать этих людей, они тоже нужны, потому что напоминают нам о необходимости жертвовать.

Есть Евангельская заповедь: просящему у тебя дай. Если человек хочет ее исполнять, он может ее исполнять: давать понемножку тем, кто просит, чтобы не ожесточалось сердце его. Но если человек просит на что-то плохое, если известно, что у него склонность к вину, – может быть, не стоит давать деньги, а стоит дать ему что-то покушать. Во всяком случае, сердце должно быть добрым. Не нужно потворствовать греху, не нужно наркоману давать деньги на наркотик, или пьянице на бутылку. Но дать ему поесть, помочь, невзирая на то, что он ленивый, всё время просит, не работает, – можно и нужно. Потому что это смягчит наше сердце.

Мы нуждаемся в том, чтобы наше сердце смягчилось, а не в том, чтобы устроить какой-то порядок в мире. Вряд ли у нас это получится, мир мы не исправим: Господь умер на кресте, и это исправило мир, но до конца он будет исправлен только в момент Страшного Суда. А мы должны смягчать этот мир любовью.

– И в завершение беседы. При всех крупных храмах Пензенской епархии есть социальные работники. Есть Свято-Елисаветинский центр милосердия. Теперь есть центр поддержки семьи, материнства и детства. Владыка, Ваше мнение – что дальше? В какую сторону должно развиваться социальное служение в нашей епархии, вообще в провинции?

– Мои дорогие друзья, социальная деятельность – это не деятельность каких-то отдельных людей. По благословению Патриарха, есть социальные работники, есть наш отдел, мы организуем и координируем эту деятельность. Но, на самом деле, в социальной деятельности должен принимать участие каждый. Я, кстати, не люблю выражение «социальная деятельность», лучше сказать – дела милосердия, дела любви.

Это – главное. Чтобы каждый человек, который ходит в храм или даже пока не ходит, подумал: кто рядом с ним живет хуже, чем он? Кому он должен помочь? В этом смысл нашей жизни.

Мы созданы Богом, чтобы жить друг для друга. Многодетная мама, как правило, не может помогать другим. Но вот в Пензе многодетная мама Анна Кузнецова создала кризисный центр. Получается, у нее даже больше энергии, чем у людей, которые не хотят иметь детей.

Дальнейшее развитие социального служения Церкви – в том, чтобы в нем участвовал каждый. Чтобы дети из воскресной школы пришли в больницу и что-то спели там бабушкам, пришли в кризисный центр, где находятся мамы с детьми. Чтобы молодые люди не тратили попусту часы в ночных клубах или соцсетях, а хотя бы часть этого времени посвятили детям из многодетной семьи, помогли им сделать уроки.

Это и есть самое главное в развитии социального служения. Не какие-то особенные проекты, а участие в делах любви всего нашего общества. Только так мы станем тем народом, какой был у нас до начала страшных событий ХХ века. Только так вернется к нам милосердие. Только так мы можем надеяться на вечную радость в Царствии Небесном.