Воспоминания детей войны – прихожан храма блаженной Матроны Московской

В преддверии 75-летия Победы в Великой Отечественной войне настоятель храма святой блаженной Матроны Московской иерей Святослав Будревич и штатный священник иерей Павел Моисеенков поздравили прихожан храма – детей войны с наступающим праздником.

Всем пережившим годы Великой Отечественной войны были вручены открытки и социальные пакеты. Священники храма посетили прихожан – детей войны, по возрасту находящихся сейчас на самоизоляции в их домах. Общение с духовенством не ограничилось только поздравлениями. Ведь встреча со священником – это всегда и духовная беседа, и наставление, и помощь.

И иерей Святослав и иерей Павел по просьбе прихожан исповедают, причащают и соборуют при желании и необходимости на дому.

Важно отметить, что приход по возможности помогает постоянно многодетным семьям, пожилым, больным людям и всем нуждающимся. Перед праздником поздравления и подарки были переданы тринадцати прихожанам – детям войны.

Некоторые из них рассказали о своих воспоминаниях о войне, Победе и послевоенных годах.

Любовь Андреевна Овчинникова:

«Мне было, когда война закончилась, 3 года и 8 месяцев. Только помню, как мама одна с нами, маленькими, мучилась. Бабушек рядом не было. А папа ушёл ещё на финскую войну, ушёл рано. Я помню его, когда он пришёл с войны уже. Я на Украине родилась, в Донецкой области. Война сильная шла в Донецке в основном. А мы жили в Докучаеве Донецкой области. У нас три улицы всего тогда было. Домик. Заходили немцы в нашу хатку, выгоняли из дома, мама тогда мною беременна была. Но, слава Богу, её не тронули. Бомбы покидали, нас погоняли. Помню такая бомба большая упала, прямо рядом с нами, воронка страшная, но бомба не разорвалась. Папа пришёл с войны, слава Богу. А после войны тяжело было, строить и восстанавливать. Столько пережили. Голодные, босые. Корешки, травы ели, пекли хлеб из отрубей толчёных. Только хорошо на Украине погода была тёплая, солнце, садик был небольшой и огород – только и выручали. Не будь этого – так погибли бы от голода.

А Бога знала с самой крошечки. Мама всё мне рассказывала, показывала. Но церкви не было у нас там рядом. Только в 95-м году поставили церковь там.

А теперь ни дня не могу без молитвы, без храма, без Евангелия…»

Эмилия Оскаровна Ясинская:

«Во время войны мы были эвакуированы в Среднюю Азию. И жили там. Мы такое пережили там, Голод и холод. Дети. Работали в колхозе. Так голодали…»

Тамара Петровна Фёдорова:

«Я родилась в 1942 году. Помню, как я голодала и просила хлеба. Самое вкусное блюдо, которое мне мама давала во время этого голода, – такая миска алюминиевая, старая, в ямочках, мама рыбий жир наливала в миску, я хлеб в него макала и ела. Это было самое вкусное. Потом мать работала на шиноремонтном заводе. Мы жили рядом в бараке. Помню, что жили очень голодно и бедно. Обувь, галоши на бурки (назывались тогда «греки») делались из старых шинных камер. Жили бедно. Такие детские воспоминания…»

Зинаида Ивановна Кирейкина:

«Мне было 5 лет. Помню были бомбёжки. Бомбы летели, и посуда в шкафах тряслась. У кого хаты сгорели – жили в землянках. Помню, как мы стояли вдоль дороги, когда отступали немцы…»

Зоя Петровна Прокатень:

«У нас большая семья была. Бабушка возглавляла всю семью. Очень мудрая была женщина. Я родилась в 1942 году, в июне. Уже немцы были. Оккупировали. Загоняли буквально всех в лес, даже подростков, заставляли прокладывать дорогу через лес. У нашей семьи было три дома, в один из них поселили немца, радиста. Я только родилась, была маленькая. Немецкий радист добрый был, всегда делился пайком. Говорил: «Это маленькой киндер Зоя». Отдавал паёк для меня. Говорил, что они не хотят воевать, но подчиняются командованию. Немцы наступали и отступали несколько раз. Когда немцы отступили, то нам дали команду всем эвакуироваться. Приказ. У нас 8 подвод было. Зима. Это было, когда немцы рвались к Москве. Порубили скот, который был, всё в бочки, нагрузили на подводы. Снег по пояс. У нас ещё была прабабушка слепая. 90 лет ей было. Прабабушку посадили на подводу и меня, кулёчек маленький, ей вручили. Она ехала на последней подводе. Целый день по снегу ехали на подводах. Переезжали речку и сани опрокинулись, прабабушка выпала, а я покатилась прямо в речку. Подводы растянулись вдаль. Баба давай кричать: «Таисия, Таисия. Зоя в речке». Кое-как остановили подводы. Мать прибежала по снегу. А бабушка же слепая, ничего не видела. Мать спустилась к речке, а я там вся голая, и руки и ноги были отморожены. Я до 16 лет не знала куда деть ноги от боли. А в 16 лет приняла Крещение и боль отступила.

Дальше мы долго ещё ехали. А на ночлег остановились в деревне, нам дали какой-то угол переночевать. А то, что на подводе было, – всё украли. Утром встали, – на подводе ничего, никакого провианта, всё что с собой брали, – всё украли. И бабушка уговорила командующих разрешить нам вернуться. Если бы она не сделала этого – мы бы все погибли, как те, кто поехал дальше. Потому что все, кого не вернули, погибли потом. Они, эвакуированные, попали как раз в перестрелку с немцами, в самый котёл. А нас вернули домой, назад, и этим только мы спаслись. Вот так бабушка нас спасла. Она была очень мудрая.

Мама работала связной у партизан. Носила задания. Однажды маму чуть не расстреляли. Раньше картошку в окопах держали. Немцы стали копать. Мама запротивилась. Немец уже выхватил автомат. И если бы не старший командир, то её бы расстрелял немец. Мама только успела сказать: «Не надо, у меня много киндер, детей». А он автомат выхватил и на неё направил. Хорошо, что был офицер рядом, и он остановил. Потом война начала отступать. Немцы, когда бежали, отец вернулся из госпиталя. Он был артиллерист. Воевал в котле под Ельней. У отца было сильное ранение. Был контужен. Потерял зрение. В конце 1943 года трагически погиб.

Мама работала. Меня отвезла к бабушке, в Хотьково. А потом мама меня устроила в садик. И я ходила до Победы в детский сад. Помню, что был он около монастыря. Потом вернулись в Смоленск. А на вокзале в Смоленске семья военных, муж с женой, бездетные, просили у мамы меня забрать. «Что вы, – говорят, – с тремя детьми будете делать одна без мужа? Отдайте Зою. Мы её воспитаем, образование дадим». Мама не отдала. Тогда я в школу ещё не ходила.

А после войны, когда пошла в школу, – одежды не было, голод страшный. Куска хлеба нет. Босые. В школу ходили за три километра. Зданий для школ не было. Занятия проводили в частных домах. Мы приходили на уроки все окоченевшие, раздетые, руки все отмороженные. Я как вспоминаю детство, – голодные и холодные. Не дай Бог в такое вернуться нам. После войны возвращались с войны бойцы, которые не доучились в школе. Доучивались и заканчивали школу уже вместе с младшими. Классы были совмещённые.

Немцы во время войны месяцами стояли в деревнях. Обирали народ наш до последнего. Все продукты забирали у людей. А что они оставляли. Пепел. Они просто разоряли нашу страну всю дотла.

Мама моя рано умерла. Отец трагически погиб. Родители наши всё отдали для Родины…»

Евгения Ивановна Пух:

«На фронт ушёл старший брат со школьной скамьи. И взяли отца тоже. Отец сразу попал под бомбёжку на станции Лихая, это крупная узловая железнодорожная станция. И немцы её ожесточённо бомбили. В 1942 году у меня родилась сестричка, и в это время мы получили похоронку на отца. Это было очень тяжёлое время. Мне тогда было немного, всего 6 лет. Но я не отходила от мамы, потому что стоило только отойти, она начинала плакать. Это было очень трудно.

Трудно было и когда наши отступали. Мы были в оккупации. Гнали стадо коров. Родителей, наших мам просили, чтобы они помогали воинам нашим, доили этих коров. Во время этой дойки немцы бомбили на самолёте. Я помню, как мы стояли и рыдали, потому что мы знали, где это стадо и где находятся наши мамы. Как это было страшно. Но мама уцелела. Слава Богу.

Вспоминается очень многое. Было очень трудно. Было голодно, холодно. Мы ходили на поля, собирали колоски. Собирали мёрзлую картошку. И этой картошкой питались. Хорошо если мы её ещё находили. После осеннего урожая. Если что-то оставалось. С этих полей всегда прогоняли. Но мы, дети, умудрялись пробираться на поля и собирали мёрзлую картошку. Её есть было невозможно, от неё тошнило. Но есть было нечего, и мы всё равно это делали. Еды не было. Когда немцы пришли, кур сразу забрали и мы остались ни с чем. Четверо детей и мама одна бедная. Как она выживала, как она спасала нас, как она всё это перенесла…

Я беспредельно Богу благодарна за то, что Он помог нам выжить. Я помню бомбёжки, завывание немецких самолётов. Это был такой ужас. Мы прятались в погреб. Мы жили на окраине города. Брат, тоже ребёнок, ходил в центр, рассказывал сколько наших повешено. Мама просила его не ходить в город, чтобы его не постигла та же участь. Жгли всё, библиотеку сожгли. Брат принёс после одного пожара обожжённую Библию, и вот нам мама её читала. А читали так: коптилочка такая, крошечный пузырёчек, керосин, фитилёчек, еле-еле что-то можно было увидеть. И мама нам так читала эту Библию.

Мне в школу ходить было очень далеко, 5 километров. И когда я шла, я всю дорогу плакала: «Папочка, братик родной, когда же вы вернётесь, нам так трудно, нам так тяжело».

Я сейчас очень хорошо помню, когда наступила Победа. Был солнечный яркий майский день. Мы с мамой шли. И когда мы это узнали, мы как дети радовались, плакали от счастья. И кричали: «Победа, Победа, Победа!»

Мы не могли дождаться прихода своих родных. Мой брат был связистом. Всю войну прошёл. С катушкой за плечами и с автоматом в руках. Очень трудно было восстанавливать связь во время боёв, когда эта связь нарушалась. Они и в воде, и в мороз, и в зной, и в любое время должны были эту связь обеспечить. Мы очень конечно беспокоились и волновались. Но Бог миловал. Наверное, потому что мама молилась всегда, Бог сохранил и брата, и отца. Про отца мы ничего не знали до 1946 года. Мы думали, что он погиб. А он оказывается был тяжело контужен, долго лежал в госпитале. И нам даже не смогли сообщить об этом. А потом он был направлен для службы на секретный аэродром. И оттуда тоже вестей никаких не могли прислать, потому что это был засекреченный аэродром. И мы думали, что он погиб. Остался брат, который закончил только 4 класса. И нас было три сестрички мал мала меньше. О моём втором родном брате очень много узнали следопыты. Прошёл всю войну. Дошёл до Берлина. Расписался на стенах Рейхстага. Как Бог берёг его. Ему было всего 20 лет. А ушёл воевать со школьной скамьи, после 9-го класса ушёл воевать. У меня хранятся две открытки, которые он прислал с фронта, в которых он пишет: «Женя, учись хорошо».

Это были очень трудные годы. Поэтому я хочу сказать подрастающему поколению, чтобы они были благодарны. За то, что наши отцы, наши деды сохранили нам этот мир, дали нам жизнь. Я об одном только прошу всегда – лишь бы не было войны. Сейчас что обидно, когда говорят эти слова с какой-то насмешкой, издевательски. А это на самом деле было самое величайшее наше желание – лишь бы не было войны. Потому что пережить такие ужасы я никому не желаю, даже врагу. Поэтому я сейчас живу и радуюсь тому, что мир есть. Я благодарю Путина за то, что он столько усилий прикладывает чтобы у нас был мир, покой в нашей стране. Чтобы мир сохранялся во всём мире. Я молюсь о нём каждый день, как о своих родных. Я молюсь обо всех, кто обеспечивает мир на всей планете. Трудно всё это вспоминать, потому что столько пройдено, столько пережито. Но я благодарна Богу что брат вернулся, что отец вернулся. Что мама их вымолила, я это точно знаю. Поэтому я благодарна Богу за всё. И благодарю за каждую милость, за каждую малость Его.

Слава тебе, Господи, слава тебе за всё…»

С наступающим праздником! Низкий поклон и благодарность всем, кто сохранил и отстоял мир для нашей Родины и жизнь для будущих поколений! Вечная память подвигу нашего народа! Долгих лет жизни, здоровья душевного и телесного, помощи Божьей всем пережившим годы Великой Отечественной войны! Будем помнить и передавать из поколения в поколение память о тех годах.
С Днём Великой Победы!

Источник: matrona-smol.cerkov.ru