В утреннем эфире радио «Комсомольская правда в Красноярске» на 107,1 FM ведущие пообщались со штатным священником Иоанно-Предтеченского храма города Красноярская иереем Димитрием Нефедьевым о семье, воспитании и физических наказаниях. Приводим сокращенную текстовую версию интервью.

— Почему не хотят детей заводить? Почему у священников детей в достатке, а другие люди и одного ребенка не хотят?

— Дети у нас появились раньше, чем я стал священником. Когда я стал священником, у нас уже было четверо. Я, конечно, тогда уже был верующим человеком, но детей завел не только от того, что Господь сказал «Плодитесь и размножайтесь» (Быт. 9:1). Мы сильно об этом и не задумывались. «Плана» такого не было. Четыре года мы жили, и у нас не было ни одного ребенка, но вот Господь дал — и мы приняли. Я не могу сказать, что вижу новую тенденцию в обществе. Она такой и была. И ведь у нас был недавно всплеск рождаемости.

— Многие говорят: «Четверо детей, как их поднять на ноги?»; «С одним-то тяжело, двое — родители плачут, а четверо…»

— Как говорит мой любимый детский писатель, если Бог дает детей, то Бог дает и деньги на детей. Это на самом деле так — я не видел ни одной семьи, в которой дети бы по помойкам лазили. Сейчас, говорят, время тяжелое. Но мне мама рассказывала, как они жили, и знаете, мы сейчас живем припеваючи. Даже мы в детстве жили хуже, чем наши дети живут сейчас. Моя мать жила вообще с хлеба, на каше… А как жили в войну их родители, мне вообще не понятно.

— Сейчас и государство помогает, хоть какими-то деньгами, есть обмен детскими вещами…

— Всё есть! Конечно, в каких-то удовольствиях приходится себе отказывать. Но не так, чтобы мы нуждались в чем-то. У меня и машина новая, и с квартирой государство помогло нам как молодой семье. А детство, мне кажется, всегда счастливое. Я не знаю ни одного человека, даже выросшего в самых суровых условиях, который сказал бы: « У меня детство было несчастным». У детей другое мировосприятие.

— А какое у ваших детей воспитание?

— Я не могу сказать, что я очень строго воспитываю своих детей. И я не считаю себя хорошим педагогом или образцовым отцом. Еще есть к чему стремиться.

— Сейчас часто вспоминают «Домострой»…

— Отличная, кстати, книга! Говорят, что она устарела. Но я намедни ее перечитывал, и, на мой взгляд, она совсем не устарела. Конечно, сейчас утеряна та традиция воспитания. Но книга великолепная, и я всем бы рекомендовал хотя бы просто прочесть, узнать, как жили наши прапрадеды.

— Недавно вышел закон о запрете физического наказания для детей [новая редакция статьи 116 УК РФ — Прим. ред.], и вызвал множество споров. В «Домострое» физические наказания допускаются. Как Церковь относится к этому закону?

— На сайте Патриархии озвучено мнение Патриаршей Комиссии, но это, конечно, не мнение всей Православной Церкви (мнение Православной Церкви выражается на Вселенских Соборах, ведь кроме Русской Православной Церкви есть и другие). Это пока что только мнение Патриаршей Комиссии (это даже не мнение Русской Православной Церкви, потому что его должен утвердить хотя бы Архиерейский Собор). Но я с ним согласен на все 100%. Русская традиция воспитания предполагает применения физического наказания.

Почему новый закон воспринимается нами так враждебно? Потому что он еще «сырой». Там не оговаривается причинение человеком, не членом семьи, боли моему ребенку. Какой-нибудь дядя подойдет, за ухо его дернет — ему ничего не будет. А вдруг я со своим с сыном просто поссорился, даже не трогал его, а он пойдет и доложит на меня. В законе ведь не сказано о причинении физического вреда, там говорится о причинении физической боли, даже без последствий для здоровья.

— А есть еще понятие психологического насилия, ведь ребенка можно унизить, не используя физическую силу.

— Да, можно ребенка ничем не ударить, но ежедневно мучить его словесно, эмоционально. Это же тоже средство воспитания. И что лучше? Стараться не раздражать своего ребенка, как говорится в «Домострое»? Там говорится не цеплять ребенка лишний раз, а физическое наказание применять нужно. Но понимаете для чего, по-моему? Чтобы у ребенка в семье была субординация. Ребенок всегда ищет места повыше в семье. Если у него нет понимания субординации, то он и слушать не будет ни родителей, ни кого-то еще. Уважения не будет. Как часто такое бывает в семье, что ребенок родителей слушается, а приедет бабушка, начнет ребенка воспитывать, а он ее не слушается? Потому что она для него не авторитет. Потому что родители неправильно организовали субординацию.

А у нас сейчас, наоборот, культ ребенка. Родился ребенок — это наше всё. И просто для того, чтобы поставить ребенка на свое место, — иногда, не постоянно конечно, — нужно применять и физическое, в том числе, наказание.

— Есть ведь разные наказания. Вот ставят ребенка в угол — и он понимает, что это наказание. Но если дают ремня — так запоминает на всю жизнь…

— Включаются рефлексы. Инстинкт выживания у человека — самый первый инстинкт. И здесь срабатывает именно он. Именно на этом инстинкте в раннем возрасте ребенок и воспитывается.

— А как вы своих детей воспитываете? Они знают наказание?

— Конечно, знают. Физическое наказание бывает, но я стараюсь лишний раз не наказывать. Иногда я срываюсь словесно, но это мне тоже чести не делает. Стараюсь контролировать себя. Это вопрос самодисциплины. Насколько родитель заботится о своей компетенции как воспитателя своих детей? Ведь часто родители об этом даже и не думают, но мы же не будем их лишать за это родительских прав? Можно ведь не бить ребенка, и вообще не заботиться о его воспитании. Это совсем другой случай, по сравнению с благонамеренными родителями, воспитывающими своего ребенка.

В поддержку закона описывают ситуации, когда, например, отчим забил ремнем до смерти своего ребенка и т.п. Но ведь тот, кто бил своих детей до смерти, тот и будет их бить, несмотря ни на какой закон.

С полной аудиоверсией интервью можно ознакомиться по ссылке.