Интервью куратора «Программы-200» от Правительства города Москвы, советника Патриарха Московского и всея Руси по вопросам строительства В.И. Ресина порталу «Православие и мир».

— Назвать точную дату, когда возникала эта идея, мне трудно — это было очень давно. Еще в 90-х годах, когда мы начали воссоздание Храма Христа Спасителя и других знаковых святынь, которые в разоренном состоянии вернули Церкви в начале перестройки. Всем стало очевидно, что мы не возмещаем пока тот пробел, который возник из-за массового сноса храмов в советский период, да и Москва разрослась в десятки раз по сравнению со златоглавой столицей начала ХХ века. С тех пор представители Церкви, префектуры, районные управы, органы территориальной власти начали понемногу прорабатывать вопрос, собирать информацию для выявления мест под размещение новых храмов, направлять ее в Москомархитектуру и институт Генплана.

— Но реально Программа заработала только при нынешнем мэре?

— Да, безусловно. Она обрела реальные черты по инициативе Святейшего Патриарха Кирилла, поддержанной Сергеем Семеновичем Собяниным. Они стали сопредседателями Попечительского совета специально созданного для реализации проекта Фонда «Поддержки строительства храмов г. Москвы». Масштабная работа по подбору и выделению участков началась в 2010 году, а в апреле 2011-го уже заложили первый храм в честь святых Мефодия и Кирилла на Дубровке — и из области подготовительных исследований Программа шагнула на реальные строительные площадки во все округа столицы.

— 200 участков, 200 проектов, 200 храмов — это большая повседневная работа. Чиновникам — понять священников, духовенству — научиться действовать в рамках правил десятков регулирующих инстанций. Как складывается сотрудничество?

— Нормально складывается. Сотрудничество с Церковью у нас сложилось давно, еще со времен Патриарха Алексия, когда строили Храм Христа Спасителя. Я, когда приезжал на стройку, думал про себя, что Патриарх — старший прораб, Лужков — начальник участка, а я простой прораб у них. Вот так и было. Святейший лично и на подъемнике, и пешком обходил все точки, смотрел все детально. Без него и художественной комиссии невозможно было бы ничего сделать.

Здесь, на проекте «200 храмов», мэр и Патриарх не могут лично так много объектов отслеживать. Есть владыка Тихон, Патриарший куратор — он для нас не просто священнослужитель, он градостроитель, а мы исполнители. По поручению Патриарха он определяет основные решения, а мы никогда не спорим, потому что представитель Церкви лучше знает, какими должны быть храмы.

Очень важно участие настоятелей храмов. Там, где настоятель подвижник, душу отдает приходу, там совершенно по-другому дело идет. Примеров много.

— Приведете примеры?

— Из последних объездов вспомнился случай на улице Барклая. Там один видный человек, не буду называть фамилию, вызвался быть благодетелем, а потом пропал: на звонки не отвечает, на совещания не приезжает. Мы когда с владыкой Тихоном и другими членами штаба выехали на эту площадку, я был потрясен: на пустом месте человек 150 и настоятель. Они беседовали, обсуждали уже устройство прихода, а день был очень жаркий, градусов 30.

Люди разного возраста собрались: и старшее поколение, и молодые совсем, семьями целыми с детьми пришли. Еще ничего нет, люди только узнали, что будет храм — и уже пришли, и настоятель уже беседует с ними, организовывает. Это урок для тех, кто обещает и не делает. Подводить нельзя в святом деле. Там, где есть активные общины верующих, они и сами деньги собирают по чуть-чуть, и крупных благодетелей ищут. Где работа идет, там и результат будет. На 99,9% все зависит от труда священника.

— В московских округах за продвижение программы отвечают и светские префекты, и «духовные префекты» — викарии Святейшего Патриарха. Как идет это взаимодействие?

— У нас система такая. По программе этого года мы вместе с владыкой Тихоном провели совещания во всех префектурах с обязательным их участием, а также с участием всех глав управ, муниципальных депутатов и настоятелей. Рассмотрели каждый храм: хорошо ли участки подобраны, когда будем градостроительную документацию готовить, когда будем начинать строительство, когда закончим, когда откроем финансирование.

В таком формате эффективно решаются многие вопросы, когда все вместе, когда слышишь все проблемы. Вся система у нас построена серьезно и профессионально, как и должно быть на общегородской программе. С той только разницей, что бюджетного финансирования нет, строим на пожертвования, и это добавляет ответственности.

Ежеквартально весь ход строительства детально докладывается Святейшему Патриарху. Мэру докладываем чаще, так как оперативные вопросы чаще возникают по линии Правительства Москвы. Перед москвичами ведь Правительство за все отвечает, у мэра всегда должна быть объективная и полная картина происходящего.

— Какое количество профессионалов, специалистов задействовано в проекте?

— Я думаю, что весь стройкомплекс Москвы в той или иной мере занят этой проблемой. Это миллион человек. Действительно, не шучу.

— И все-таки порой возникают противоречия?

— Нахождение компромисса — дело непростое и при строительстве храма, и театра, и стадиона, и магазина, и даже туалета. Москва — живой организм, и очень переуплотненный. Проще все строить параллельно: и жилье, и инфраструктуру, к которой в сегодняшней жизни относятся и храмы. Но там, где уже все построено, непросто найти оптимальный, устраивающий всех вариант размещения чего бы то ни было.

— Когда проекты размещения храмовых комплексов не находят поддержки на публичных слушаниях, это проблема?

— Это нормальная работа. Всегда и во всем есть аргументы «за» и «против». Значит, участок подобран неверно. Обижаться никому не надо. Москва — сложный для строительства город, очень много факторов приходится взвешивать и учитывать. Подход один — жители всегда правы. Когда их реальное большинство, разумеется, а не кучка крикунов, которые всегда против всего.

Строить храмы надо там, где они нужны, и не надо ничего навязывать там, где люди не хотят. Надо работать спокойно и взвешенно, не устраивать скандалов, противопоставлений верующие-неверующие. Все москвичи. На 80% крещеные люди. Где люди согласны, там и надо строить. Люди свои районы лучше знают.

— Есть случаи, когда общины верующих настойчиво требуют построить храм в определенном месте, а у города нет там участка, чтобы выделить под строительство. Как быть?

— Все должно быть конструктивно. Невыполнимые требования останутся таковыми, сколько ни шуми. В сложившемся мегаполисе нельзя строить где и как попало. Есть генплан развития города, есть проекты планировок отдельных территорий. Из этого надо исходить. Я, например, читал, что некие активисты срочно требуют какие-то 200 храмов из бытовок к Пасхе. Это глупость.

А бывает еще и так: мы «за», мы хотим, а как доходит до дела, надо принимать реальное участие, средства собирать, — так их и след простыл. Каждый, кто хочет построить храм, должен чувствовать свою личную ответственность, сделать реальный вклад, пусть небольшой, сколько может. Деятельно надо помогать. Только так можно строить «всем миром».

— Новые храмы всё еще иногда называют модульными…

— Тоже сталкивался. Это абсолютно профессионально неверный термин, неудачный журналистский штамп. Когда-то очень давно обсуждался вариант использования модульных конструкций, но он быстро отпал, а это нелепое слово осталось. Сейчас в качестве основы используются либо монолитные технологии, либо традиционная кирпичная кладка. Какие-то отдельные детали делаются на заводе индустриальным методом. Главное — строить качественно, быстро и недорого.

— Кто принимает решение, по какому проекту будет строиться тот или иной храм?

— Сначала проект утверждает Святейший Патриарх. Но последнее слово за Градостроительным советом города Москвы.

— Некоторые хорошие, но очень дорогие архитекторы сетуют, что их потенциал мало задействован в Программе. Что Вы можете им посоветовать, как им реализовать себя?

— Им надо просто по-мужицки сказать: жлобство здесь не проходит! Хотите участвовать в благом деле, думайте не о своих личных амбициях, а о пользе общего дела. Надо делать и красиво, и быстро, и думать бережливо о народных деньгах, не гнаться за сверхприбылями и славой. Хочешь, чтобы твой проект был востребован, трудись вместе со всеми, ищи инвесторов, готовых на большие расходы. Надо реально и честно на вещи смотреть. Мы не можем навязывать людям чрезмерно дорогие проекты.

— Как выбирают подрядчиков для строительства?

— Они должны строить в соответствии с документацией, прошедшей экспертизу, стараться строить экономно, бережливо, не злоупотреблять доверием и не искать здесь сверхплановой прибыли. Компания должна быть надежной и достаточно мощной, чтобы пережить возможные задержки финансирования, связанные со сбором пожертвований, и не останавливать хода работ.

— Сбор средств успевает за строительством?

— Сейчас уже не успевает. Финансирование — сейчас наша главная задача. Надо усилить сбор средств.

— Несколько крупных строительных компаний, сделавших серьезные пожертвования на строительство, возглавляют люди неправославные. Что ими движет?

— Действительно, среди меценатов есть и мусульмане, и иудеи. О мотивах надо спросить их самих. Но я думаю, что Бог един. Строительство любого храма — это благое дело. И я принимал участие не только в строительстве православных храмов. И синагоги, и мечети строили. Москва — многонациональный город. Здесь нельзя по вере людей делить. У многих смешанные семьи. Православные, иудеи, мусульмане — мы все россияне, москвичи.

— Вы работали с тремя Патриархами, правда?

— Да. В 1987 году я участвовал в восстановлении келий в Троице-Сергиевой лавре после страшного пожара. Я недавно был там на празднике, многие помнят эту работу — ведь это было во время советской власти, и я не имел права на такое. Подходили, благодарили. А ведь больше 25 лет прошло. Патриарх Пимен мне тогда Библию подарил за труды. Это очень дорогой для меня подарок. До сих пор храню ее.

— Вы посвящаете очень много сил Программе «200 храмов». Совершенно очевидно, что не ради славы или выгоды. У Вас все есть. А почему? Что Вами движет?

— Люблю это дело. Я очень близок был и с Патриархом Алексием, и с Патриархом Кириллом еще с тех пор, когда он был просто архиереем, со многими другими владыками. Меня поражала трагическая судьба многих священнослужителей. Я чувствую вину и своего отца за то, что было в советские годы сделано, за разрушение русских святынь. Мы все несем полную моральную ответственность за родителей, дедов и самих себя. Просветление пришло ко мне только в конце 80-х, когда перестройка началась.

— А раньше в Бога не верили?

— Я просто, честно говоря, не думал на эту тему. Сейчас я другой человек. А не думал не потому, что я был коммунист. Не поэтому. Просто и семья такая была. Родители не были религиозными людьми. Мы из маленького местечка родом, из Речицы. Мама была беспартийная, казалась бы, должна была быть религиозная, но нет, не была. В семье не было никаких религиозных традиций. Правда, Пасху отмечали. И еврейскую, и русскую. И кулич мама пекла, и мацу делала. Ее купить нельзя было, сама делала. Яйца красила, бульон варила, рыбу фаршированную делала. Так делала, что я больше нигде такой за всю мою жизнь не ел.

— Что для Вас строительство храмов?

— Я благодарю Бога, что могу приносить пользу в этом хорошем деле. Все, что мне довелось построить в жизни, все проекты — это как дети, которые для родителей все хорошие, но все-таки, когда меня спрашивают, чем я горжусь в жизни большего всего, я всегда говорю — это Храм Христа Спасителя, теперь появился второй любимец — Кронштадтский Морской собор.

Программа «200 храмов» — это, наверное, самый трудный в моей жизни проект, и он очень мне дорог. Я вижу, с какой надеждой люди на нас смотрят. Удивительные люди, из них веру каленым железом выжигали, а они все равно ее сохранили.

— А есть в жизни проекты, которые не удалось довести до конца?

— Пока нет, слава Богу. Я привык все до конца доводить. Я знаю точно: все возможно сделать в жизни. Надо только работать, а не болтать. Кто хочет сделать — ищет средства, кто не хочет — ищет причины. Программа строительства храмов, наверное, и после меня еще останется. Я прагматик по натуре, реалии возраста понимаю. Но мне бы хотелось, конечно, при жизни все 200 построить!

— Аудитория у Правмира, в основном, люди верующие. Большинство из них на себе испытывает тесноту в храмах по воскресеньям и праздникам. Это те, ради кого Вы много работаете сейчас. Дайте им главный призыв — чем помочь проекту?

— Кто сколько может, внесите свою лепту и привлеките всех своих родственников, друзей — это будет самая большая помощь. Не надо рассчитывать на других, ждать, что кто-то для вас что-то сделает. Участвуйте лично, это ваши храмы!

Беседовала А. Горшкова