Эта проповедь была произнесена священномучеником Иоанном, архиепископом Рижским и всея Латвии, и затем опубликована в издании Латвийской Православной Церкви «Вера и Жизнь» (1927. №1. С. 104) в Рождественские дни 1927 года. Будучи обращенной к своим соотечественникам в нелегкое для истории время – в эпоху социальных потрясений, экономического кризиса и распространения атеизма, она не теряет актуальности и сегодня.

Священномученик Иоанн, предстоятель Латвийской Православной Церкви и одновременно депутат Сейма в защиту Православия, был одной из ярчайших и харизматичных личностей своего времени. Начало исповеднического пути его неразрывно связано с Пензой и ее православной паствой в нелегкие годы Гражданской войны, а потому слова о «Царстве мира и любви» в эти рождественские дни особенно близки для наших земляков.

Проповедь продолжает серию публикаций богатого наследия священномученика Иоанна Рижского. Его слово обращено к нам, оно пронзительно и пламенно.

В эти святочные дни миллионы  уст по всему лицу земли воспевают «мир на земле».

А суровая мрачная действительность как бы издевается над этою священною песнею. Кто ныне может похвалиться личною мирностью? Кого не терзают сомненья, опасенья, сожаленья? Много ли благоволящих к людям-братьям? И первоячейка всякого общества – семья – кажется неблагополучной. Вековечный антагонизм между отцами и детьми кажется еще более глубоким, чем встарь. Ослабевшими кажутся не только естественные узы отцов и детей, но и общий язык кажется утраченным: отцы и дети с трудом понимают друг друга. Муж и жена, живущие «душа в душу» – ныне редкость. Множество разводов не исчерпывает всего множества немирных семей, ибо несчетные побуждения скрывают  немирность семьи от взглядов мира. Часто семейный союз существует только формально, а фактически он давно уже не «союз».

Общество в широком смысле являет еще более мрачную картину. Тюрьмы всех родов всюду переполнены. А сидят там все нарушители мирного течения жизни общества. Толстые стены, железные решетки и с ног до головы вооруженная стража свидетельствуют, что и сидящие за решетками, и общество, посадившее их, далеки от настроений мира и благоволения. Несчетное количество партий уподобляет общество боевому лагерю, где денно и нощно идет то глухая, то открытая ожесточенная, страстная борьба, далекая от принципов мира и взаимного благоволения.

Если, расширяя кругозор, бросить взгляд на жизнь народов и государств, на жизнь всего нынешнего человечества, картина еще более мрачна. На словах воспевают мир, а на деле идет постоянная напряженная подготовка к войне. Всюду бронируются, вооружаются. Идеал – боевая мощь, боевая готовность. Никто не верит ни в чье благоволение. Все живут настроениями древней пословицы: человек человеку – волк. При таких настроениях, если и нет войны, то это не значит, что царствует мир и взаимное благоволение. При пресловутом вооруженном мире человечество живет, как на вулкане. Внешне всё как будто мирно, но под покровом кажущегося мира в несчетных лабораториях вырабатываются орудия взаимного истребления, которые должны затмить все прежде бывшие в этой области. В тиши кажущегося мира человек кует для человека внезапные, неслыханные и не виданные еще ужасы.

Многие в этом видимом противоречии идеалам Христа и пророков с текущею действительностью склонны усматривать несостоятельность, банкротство этого светлого идеала. Суждение поспешное и поверхностное! Уже упорство, с каким верующие, невзирая ни на что, поют свою песню о царстве мира и любви, свидетельствуют, что идеал Христа и пророков живет в человечестве, а если живет, то и действует. Ни Христос, ни пророки не обольщали возможностью быстрого осуществления этого идеала. Верующие отлично сознают, что сроком создания царства мира и любви не может быть ни краткая пядь жизни человеческой, ни столетие, ни даже тысячелетие. Высоте и величию идеала должен соответствовать срок выполнения и достижения конечных его целей.

Переживания верующих, упорно поющих свои песни о мире любви, и наперекор действительности упорно трудящихся над созданием Царствия Божия, могут быть уподоблены в некоторой степени переживаниям строителей, работающих над возведением грандиозной постройки по плану гениального зодчего. История знает храмы, возведение которых длилось столетиями. Уверовав в великий план великого зодчего, строители принимались за работу. Целые поколения трудились только над фундаментом. Рыли глубочайшие рвы, тесали камни, подготовляли место строения и строительный материал. Они видели пред собой только глубочайшие рвы и ямы, горы мусору, песку, камней и осознавали, что осуществления грандиозного замысла им не видать. Но закапываясь в землю на такую глубину, из мрака которой становились видны звезды средь белого дня, они сознавали, что эта пропасть необходима, что именно над этою пропастью со временем на мощно заложенном фундаменте суждено подняться навстречу звездам прекрасной многоярусной колокольне со сладкозвучными колоколами, благовестниками мира и любви. При этом сознании их не смущала мысль, что им лично суждено видеть только эту зияющую пропасть, грязь, щебень и мусор, и прочий подготовительный строительный хаос. Они черпали энергию для работы в доверии к гениальному плану гениального зодчего и умирали в удовлетворенном сознании, что посильно послужили созиданию дому Господня, видеть который им не дано.

Так и строители Царства Божия. Они крепко уверовали в великую идею Великого Зодчего, они наперед знают, что торжества мира и любви здесь на земле им не видать. Но они веруют, что каждое, даже самое малое дело, совершенное в согласии с предначертанием Великого Зодчего, приближает великий замысел к осуществлению. Если и после столетий и тысячелетий упорной работы им приходится видеть своими глазами лишь ямы и рвы, лишь горы мусора и грязи на расчищаемом для Царства Божия поле, а самого здания не видать, они всё-таки кончают дни свои в спокойном сознании исполненного долга и с верою в священный идеал, выраженный в святочной песни: «Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение». Они богаты верою, что сделали для святого дела всё, что могли.

Христос предвидел, что строителей Царствия мира и любви будут искушать указаниями на видимую малоплодность их работы, и посему в ряде притчей дал им наглядное уверение, что жизнь посвященного созиданию Царства мира и любви никогда не бывает жизнею бесплодною. Работников, всецело восприявших дух Царствия мира и любви, Христос уподобляет чистой соли в благородной закваске. Эта небесная соль каждым атомом своим осоляет и оздоровляет соприкасающуюся с ней человеческую среду. Эта небесная закваска каждым атомом своим будит в человечестве благородное брожение в пользу Царства мира и любви. Подобно соли и закваске, работники эти истаивают при исполнении своей миссии, но истаивая, они покоряют для Царствия мира и любви именно те круги, которые поглощают их истаивающие соли и закваски. Окружающая суровая немирность, ускоряя истаивание соли и закваски, ускоряет свое осоление и благородное брожение. Капли крови мучеников становятся семенем, произрощающим как раз те плоды, возращению которых служили мученики. Кровию своей мученики проповедуют громче и убедительней, чем живыми устами. Работник Царствия должен быть свечею, горящею и светящею светом мира и любви, сгорая, она исполняет свое назначение в деле созидания Царствия. Народная мудрость говорит, что Божия мельница медленно мелет, но мелет и мелет хорошо. Ни одно зерно в ней не пропадает без толку.

Жажда мира и любви присуща не только верующим во Христа, она общий закон для всех людей, закон,  писанный в глубине сердца человеческого.  Наша святочная песня о мире на земле и о людях, исполненных взаимного благоволения, является не только исповеданием веры в Бога любви, но и проявлением доверия к человеку и человечеству. Немирная, суровая, злая наша современная действительность ставит нас в широком масштабе пред лице той трагической двойственности существа человека, о которой пишет св. Павел: человек делает не то доброе, которого хочет, а то злое, которого не хочет, но и делая злое, он упорно жаждет добра. Пока еще в человечестве, по-видимому, «закон духа» побеждается «законом плоти», но веруя в Бога и доверяя упорству добра в человеке, мы всё-таки смеем уповать на конечное торжество духа над плотию, добра над злом, на осуществимость идеала нашей святочной священной песни: «Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение».

Автор: к. и. н. Кира Аристова