Прихожане довольно часто высказывали и высказывают претензии в отношении тетенек за пресловутым церковным «ящиком»: мол, нагрубить могут, посмотреть недобрым глазом, наговорить всякой отсебятинной ереси и прочая и прочая.

Есть в Церкви и проблема, касающаяся противоположной, самой что ни на есть восточной части храма: алтаря. Точнее, алтарников. Еще точнее, их поведения. Все ли так ладно, все ли хорошо? Вот об этой-то проблеме мы и беседуем с протоиереем Алексием Сорокиным, настоятелем вологодского храма в честь святого Лазаря Четверодневного.

— Отец Алексий, то, что алтарники нужны, никто не оспаривает. Понятно, что они просто необходимы. Другое дело, те опасности, которым алтарники подвергаются, находясь в самом главном месте храма…

— Вообще-то такой опасности — привыканию к святыне — подвержены мы все, будь то священники, алтарники, певчие, уборщицы… На мой взгляд, все, кто трудятся в церкви, рискуют потерять чувство сакрального, священного и начать воспринимать храм не как место служения, а место работы или товарищеских посиделок, или сплетен — да мало ли чего! И, кстати о главном месте храма: разве не каждый его сантиметр — главный? Помнится, кающийся мытарь стоял совсем не в Святая Святых, а вовсе даже в притворе…

Теперь об алтарниках. Да, они нужны. Нужны, в первую очередь, священникам, «ибо негоже нам, оставив слово Божие, пещись о столах». (Деян., 6:2). Хотя эти слова Священного Писания касались по большей части диаконов, но принцип тот же: главное дело священника — молитва. И вряд ли молитва будет усилена, если священнику придется обходиться без помощи тех самых алтарников: и кадило разжечь надо, и воду вовремя согреть, да и просто постоянно порядок поддерживать. Таким образом, на мой взгляд, главной задачей алтарников нужно считать их содействие молитвам священника и, следовательно, прихожан, всей общины. Разумеется, это содействие подразумевает жертвенность. А еще сосредоточенность: помогая в алтаре, скажем так, физически, телесно, алтарник не должен забывать и о духовной стороне. То есть, и сам молиться в меру своих сил должен — иначе большой пользы от его пребывания в алтаре не будет. Скорее, вред — собственной душе в первую очередь.

Об этом очень хорошо говорится в предисловии к замечательной книге «Нам оставлено покаяние» игумена Никона (Воробьева). Давайте вспомним: «Батюшка очень любил служить и служил собранно, сосредоточенно, от всей души, что чувствовалось всеми. Совершал богослужение просто, сдержанно, естественно. Не переносил артистизма или какой-либо вычурности в совершении богослужения, чтении, пении и „артистам“ делал замечания…

Он запрещал входить кому-либо в алтарь или, тем более, стоять в нем без особой на то нужды. В алтаре батюшка никогда не говорил ничего, кроме самого необходимого, и другим не позволял этого делать. Никогда не исповедовал во время Литургии: исповедь проводил или до Литургии, или накануне вечером (в Великий пост). Он говорил: человек должен молиться во время Литургии, а не ждать очереди исповедоваться».

Мне кажется, что такое строгое и благоговейное отношение игумена Никона к церковной службе и к молитве в алтаре, в частности, заслуживает самого пристального внимания и подражания с нашей стороны. Действительно, лишних разговоров, бездеятельного, праздного нахождения в алтаре, да и во всей церкви, допускать нельзя — это профанация христианства.

— Но в алтарях наших церквей довольно много молодых людей, даже мальчиков. Не кажется ли вам, что мы уже давно прошли то время, когда любой человек мужского пола, зашедший в храм, автоматически рассматривался как потенциальный священно- или церковнослужитель, а потому его с легкостью вводили в святая святых?

— Кажется. Поэтому мы и требуем от молодых алтарников учиться благочестию. В силу их возраста, да и воспитания тоже, без трудностей не обходится: бывают и совершенно никчемные, глупейшие конфликты, бывает, увы, и нарушение благоговейной тишины. Поэтому иногда приходится быть строгим. Но, помимо строгости, я хочу обратить внимание и на необходимость воспитания. Таким воспитанием может и должна заниматься вся община, а не один священник. Если служба в храме проходит в благоговейном молчании, то сам порядок заставляет молодежь в алтаре придерживаться строгих правил. Если же на службе шушукаются, обсуждают новости-старости, толкаются-переругиваются, если церковный «ящик» становится местом сбора суетливой очереди (это чаще всего происходит во время чтения молитв к Причастию перед выносом Чаши, важнейшего момента богослужения!), то, это, увы, провоцирует молодежь к недостойному поведению. Тогда и появляется вот это мерзкое фарисейство: выйти с важным видом из алтаря, потеснив прихожан, пройтись по храму, снова зайти в алтарь, закрыть двери и, считая алтарь чем-то вроде «своего помещения», продолжить шуточки или еще что.

Кроме того, важна помощь и старших алтарников. Зрелый человек, верующий искренно, служит в алтаре, как я убеждаюсь постоянно, очень ответственно и благоговейно. И священнику действительно легче молиться, когда ему помогают такие люди. Так что молодые должны учиться у старших.

А священники, я думаю, должны быть внимательнее к тем мальчикам и юношам, которым предлагают помогать в алтаре. Не стоит, на мой взгляд, вводить в святая святых любого мальчика, попавшегося на глаза в церкви, опасно это — как для порядка службы, так и для самого этого мальчика в будущем.

— А есть примеры алтарников, которые вас радуют?

— Конечно, есть. Честно говоря, больше всего меня поразили не служители, а служительницы алтаря: старушки-девы, которые когда-то помогали в кафедральном соборе Вологды. Такому благоговению, с которым они относились к своему служению, я уверен, могут поучиться очень многие — и священнослужители в том числе. Это действительно пример служения Христу сердцем!

— Какой совет вы бы дали молодым, помогающим в алтаре?

— Не я, а апостол Павел дает совет: «Блюдите убо, како опасно ходите» — «Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые…» (Еф. 5:15).

— Благодарю вас.

Беседовал Петр Давыдов