Я видела как-то по осени, бросив взгляд кверху, Как в чистой, лазурной и мне недоступной дали Скользили по кромке зари белоснежные стерхи, Пронзительным криком касаясь замерзшей земли.
Полет их напомнил мне тех, кто в высоком служении От века не знал календарных границ сентября. Кто пастырем добрым и воином встал на сражение У древних, священных, надмирных дверей алтаря.
Кто поднят на штык, не окончив хвалитной стихиры, Расстрелян, повешен, но умер, убийцу простив. В чью снежную краску рождественской епитрахили Навеки вмешался пурпурно-багряный отлив.
Кто тяготы мира с покорным безмолвием носит, Чьей тихой молитве внимает Господь в небесах. Кто Чашу бессмертия трепетно смертным выносит, Царя мирозданья с любовью держа на руках.
Кто в черную полночь стоит в изголовьи больного, Потрепанный требник со страшным каноном открыв. Соль дольнего мира – служители Бога Живого… Как сердце стучит, оба мира в себе совместив?
И бьются о вечность бессильные демоны смерти, И медлит нависнуть над миром последний закат, Пока, усмиряя ветра, белокрылые стерхи Спасительным клином над русской равниной летят.
Наталья Пушкарева (Вострякова), член Союза писателей России.